на верность, и я буду кормить тебя вкусными бычками, либо — секир башка. Выбирай.
— Глупый чш-ш-шеловечешшка. Я уш-ш-ше сош-ш-шрала двадцать таких-х-х, как ты. Думаеш-ш-шь, ты ос-с-собенный?
— Что значит, думаю? Я знаю, что это так, — расхохотался я так, что эхо пронеслось по пещере. — К тому же ты убила лишь двадцать, а в империи больше ста миллионов человек? Сможешь перебить всех? — Ответом мне была тишина. Королева задумалась. Вот это хорошо. Надо дожимать её. — Всех убить ты не сможешь, а у меня бычки вкусные, и куча прочей живности для тебя. К тому же… — я призвал из хранилища собранные ранее паучьи яйца. — Я собрал твою кладку. Откажешься, и я их уничтожу.
— С-с-скотина! На больное давиш-ш-шь.
— Ха-ха! Дура ты. Не давлю я на тебя, а пытаюсь спасти. Ты же тут подохнешь с моей помощью или без. Когда я пришел, ты едва передвигалась. А сейчас сидишь с набитым брюхом.
Королева ненадолго задумалась, а после спустилась на белой нити вниз. Огромная туша преклонила лапы и на меня уставились сотни глаз которыми она была усыпана.
— С-с-сколько детей я с-с-смогу взять с-с-с с-с-собой?
— А сколько есть?
— Три тыс-с-сячи, — прошипела она.
— Ого! Нет, столько я не прокормлю. Можешь взять десяток.
Паучиха кивнула и началась какая-то вакханалия. Пауки, прятавшиеся в тени, накинулись друг на друга и стали сражаться.
— Э! Ты чего делаешь? — изумился я.
— Ес-с-сли я буду ш-ш-шить, выш-ш-шивет и рой. Пос-с-сле боя ос-с-станутс-с-ся лиш-ш-шь с-с-самые с-с-сильные ос-с-соби, — пояснила она. — К тому ш-ш-ше у тебя мои яйца, из них-х-х вылупятс-с-ся новые дети, как только я буду в безопас-с-снос-с-сти.
— Разумно.
Я пожал плечами. А заодно порадовался, что мне не придётся кормить долбанные три тысячи насекомых, которые в хороших условиях растут, как на дрожжах. Того и гляди, паучиха выйдет из-под контроля и захватит Дубровку. Нет, так не пойдёт. Заключаем пакт и никакого нового потомства без моего ведома. Ну и яйца я, само собой, ей не отдам. По крайней мере, пока.
Пока шло сражение, я надрезал руку и нарисовал на морде паучихи три руны, а следом потянулся к её душе. Оказалось, что её зовут Шайя. Каким-то образом она уже трижды открывала пробой в другие миры. Один из миров она даже практически сумела поработить, но в итоге пришлось бежать в пробой, который захлопнулся и перенёс её в новое место.
Так она и очутилась на ГЭС. Правда в этот раз пробой стал стационарным. Возможно, истратил весь энергетический потенциал и привязался к местности? Чёрт его знает, по какому принципу работают пробои. Бесконечная борьба за выживание, вот что такое жизнь Шайи. Впрочем, это судьба всех монстров. На то они и монстры.
Паучиха начала светиться и я почувствовал, как ещё один уголок моей души заняла новая сущность. Великая паучиха Шайя. Хе-хе. Вот ты и попалась. Думала, что я просто так буду скармливать тебе бычков? Увы, не всё так просто. Придётся поработать. Очень много поработать на благо Дубровки.
Спустя час сражение завершилось и к нам подошли десять пауков, перемазанных зелёным. У одного не было лапы, другой потерял жвалы, но что-то мне подсказывало что они очень быстро восстановятся.
Среди выживших было девять огромных пауков и один совсем крохотный. Его брюхо светилось фиолетовым, и более того. От этого паучка несло некротикой за километр. Наверное поэтому он и выжил. Подобных пауков называли могильщиками. Редкая мутация, которая подмешивала в их слюну немного некротики. Плюнет в тебя — и пойдут язвы по всему телу, а следом разложение плоти. Причём не важно, как много яда попадёт на твоё тело. Опасные козявки.
— Добро пожаловать в команду, — сказал я и погладил паучиху по лапке, на которой была жесткая щетина.
— Шайя служит до тех пор, пока есть еда.
— Ага. И в обратную сторону это тоже работает. Еда есть до тех пор пока Шайя служит и не затевает дурного. Надумаешь предать и тогда…
— С-с-секир баш-ш-шка. Я поняла, — прошипела королева.
— Рад, что мы поняли друг друга, — улыбнулся я и отозвал паучиху.
К моему удивлению, исчезла не только она, но и десять паучков, победивших в сражении. Вот это поворот! Может не стоило избавляться от трёх тысяч её подданных? Всё же это грозная сила. Впрочем, уже поздно об этом думать. Если потребуется, то увеличим поголовье роя без проблем.
Из раздумий меня вырвало землетрясение — пробой начал схлопываться. Ну и славно. Моя работа тут окончена, а значит, можно вернуться к поискам герцога Фридриха Августа Первого. Я открыл портал и шагнул в Дубровку, оставляя за спиной пещеру, усыпанную останками разорванных в клочья пауков.
* * *
Поместье Львовых.
Тихий семейный вечер. Кьяра гоняется с тесаком наперевес за патриархом рода Львовых, тот, хохоча, убегает и лениво отражает удары.
— Кьярчик! Плохо стараешься! Плохо! Ха-ха-ха! — голосил Лев Львович, парируя очередной выпад.
— Львович! Прекрати прыгать, как блоха, и я покажу тебе, на что способна владычица северных пустошей! — яростно выкрикнула Кьяра, продолжая наступать.
— Пока ты способна лишь на жалкое нытьё! Ха-ха-ха!
Лев Львович получал истинное наслаждение от сражений, а новая пассия его сына оказалась точно такой же маньячкой, как и он. Двухчасовая тренировка утром, ещё час после обеда и три часа перед сном. Сын главы рода порой не понимал, с кем Кьяра проводит больше времени, с ним, или с его отцом?
С другой стороны, он радовался успехам Кьяры. Ежедневные сражения позволили ей быстро прогрессировать во владении клинком, а лекции Касторкина давали ей почву для совершенствования магии молний. Лев и сам обучал Кьяру, но методу обучения Касторкина сложно было переплюнуть.
Поскольку профессор был заядлым спорщиком, то он не изменял себе даже на занятиях. Постоянные пари по любому поводу. «Спорим, вы не сможете с первого раза повторить (а дальше любой бред который придёт профессору в голову)». И понеслось.
Студенты с радостью принимали пари, так как безумный профессор всегда ставил на кон необычные вещи. К примеру, вчера Кьяра победила, с первого раза повторив заклинание «вспышка». Проиграв, Касторкин встал на четвереньки и возил Кьяру по аудитории, пока не рухнул без сил.
Казалось бы, это полный идиотизм. Но нет. Игровая форма занятий заставляла студентов выкладываться по полной, желая одолеть поехавшего профессора. Лев и сам поприсутствовал на паре занятий и мог
