присела и отправилась в спальню к старой графине. И уже минут через двадцать привела её в уютную гостиную, задрапированную бархатом, и шпалерами на стенах повествующую славную историю рода. Дезирэ с любопытством посмотрел на знаменитую старуху, о которой много слышал, но никогда не видел, переспавшую со всем двором Генриха Шестого Эрталийского до своего замужества, а после — со всем двором Эрика Пятого Родопсийского.
Увы-увы. Время беспощадно.
Сейчас первая красотка двух королевств представляла из себя убогое зрелище, оскорбляющее взор. Замотанная в десяток толстых шерстяных пледов, она всё равно сильно дрожала, словно два камина, растопленные до красна, не в силах были согреть умирающего тела. Сизоватый бугристый нос раздувшимся грибом свисал из-под молочно-белых кружев допотопного чепца к самым синеватым, морщинистым губам. На подбородке, тоже обвисшем, мухой темнела волосатая бородавка. Старуху скрючило так сильно, что её горб казался головой. Дезирэ поморщился и отвёл взгляд. Мерзкое зрелище.
Катарина заботливо усадила прабабку в глубокое кресло, забрала из её дрожащих пальцев клюку, поставила рядом. Рамиз встал за креслом старухи, попеременно бледнея и краснея. Он мял в руках алый берет и не явно не знал, куда девать руки.
— Чай или вино, бабушка? — крикнула девушка в самое ухо.
— Што ш ты не предштавишь меня крашавщику, Рина? — кокетливо ухмыльнулась старуха, обнажив отсутствие зубов. — Такая вертихвоштка, шударь мой.
— Это принц Дезирэ, бабушка!
— Прынш?
Престарелая кокетка провела под носом морщинистым пальцем с пожелтелым когтем. Затем жеманно опёрлась о локоток и вздохнула.
— Чай или вино?
— Вина мне и прыншу. Мы выпьем на брушершафт. А ты… иди, иди, Рина, дошенька…
Дезирэ замутило. Он резко поднялся.
— Я оставлю вас, — сообщил сухо, — прослежу, чтобы мои люди не испортили чего-нибудь по неосторожности. От всей души желаю, чтобы принц Марион не обнаружился в вашем доме. Даже боюсь представить, какие будут последствия…
— Куда? Куда он пошшёл? — заволновалась карга.
Младший сын короля стремительно покинул гостиную. «На всех уродцев и стариков стоило бы спустить свору собак, — подумал, передёргивая плечами. — Тошнотворное зрелище». Память подсунула образ нежных пальчиков Катарины, заботливо придерживающих бабулю за руку и горб, и принца чуть не вырвало от омерзения.
— Отвратительно! — прошипел он.
И вдруг подумал, как было бы весело женить Рамиза на мужелюбивой Элен. Хихикнул, и немного полегчало…
Когда, спустя полчаса, простившись с очаровательной хозяйкой, той, что помоложе, Дезирэ вскочил на коня и бросил молчаливой свите:
— Возвращаемся, — ему пришла новая мысль. Пожалуй, поиск стоило начать с другого конца. А ещё… Не наступил ли уже тот самый долгожданный момент?
Подъехав к городским воротам, у которых уже начал собираться народ, принц велел снова подозвать к себе коменданта. Дезирэ был уже изрядно зол из-за собственной неудачи, даже прекратившийся перед рассветом дождь не радовал. Коротко распорядившись досматривать всех выезжающих, младший сын короля вонзил шпоры в бока коня, бросая его в галоп.
— Ладно, — процедил, когда скакуны миновали повозки и подводы, ожидающие часа въезда в город. — Ладно, Марион. Этот раунд — твой. Но ты всё равно проиграл. Положим, заяц обманул гончую. Но сети ему не миновать.
* * *
Спустя часа четыре из города выехала повозка золотаря с двумя огромными бочками нечистот. Плешивая лошадёнка понуро тащила тяжёлую вонючую ношу. Сам Ганс, золотарь, дремал в телеге, свесив багровую испитую рожу на грудь и мерно покачиваясь в такт. Рубаха на его груди была развязана и ржавела подозрительными пятнами. Плохо зашнурованный гульфик на штанах топорщился, грозясь в любой момент лишить невинности очи девственниц, ежели, конечно, таковые встретятся на безлюдной дороге.
Ещё полтора часа спустя, довольно изрядно отъехав от Маленького Замка, лошадёнка привычно повернула налево по землистой тропинке в лес. А ещё через полчаса остановилась, дёрнула хвостом, отгоняя мух не из надежды избавиться от них, а скорее по той причине, что хвост у неё имелся в наличии и надо же было его куда-то употреблять, и потянулась чёрными губами к свежей травке. Золотарь, словно почувствовать её желание, очнулся от пьяных грёз, почесался, слез с козел, взобрался на повозку и сбросил одну из бочек прямо на дорогу. Ветхие обручи раскололись, фальшивое дно покатилось в овраг, разбрызгивая нечто жидкое и отвратительное, а молодой человек, прятавшийся в бочке под этим ложным дном, вскочил и принялся жадно глотать воздух распахнутым ртом, пуча налившиеся кровью карие глаза. Золотарь посмотрел на него мутным взглядом.
— Вот такая жизня, — вздохнул и снова почесал кнутовищем между лопаток. — Запашок-то он, конечно, есть, Ваша милость. Зато завсегда с медяком. Работка нужная. Востребованная работёнка-то.
Глава 23
Секрет Дезирэ
Синди спустилась в обеденный зал, пряча руки в складках пышного платья и от всей души надеясь, что оно скроет их дрожь. Ей было страшно. Марион куда-то исчез. Его не было уже второй день. Правда, вчера, ближе к вечеру, голубь от Кары принёс записку: «Не волнуйся. Он у меня. Утром будет твой. Весь». Конечно, осторожная Кара не указала имён и… и в случае чего можно было бы откреститься, заявив, что речь о какой-нибудь ерунде, но… Золушка боялась. До трясучки боялась.
Марион ей нравился. Правда. Он был красивый и заботливый. Ну то есть… Девушка не знала, его забота — это следствие волшебства или свойство характера, но Кара утверждала, что средний принц добр, и у Синди не было причин ей не верить. С ним она чувствовала себя в безопасности даже в этом странном, огромном дворце, полном шепчущихся людей. Но сейчас Мариона не было, и это было непонятно и страшно.
Король вошёл последним, ведя под руку гостью — королеву соседней Эрталии, кивнул пол сотне именитых лиц, из которых Золушка знала едва ли с десяток. Позади него плелась королева Юта, отчего-то бледная и заплаканная.
— Доброе день, любезные мои, — Андриан уселся на кресло с высокой спинкой, расправил мантию и провёл пальцем там, где могли бы быть усы, словно стирая злую усмешку. — Приступим, пожалуй.
И в упор взглянул на будущую невестку.
Золушка боялась предполагаемого свёкра. До дрожи в щиколотках, до кома в горле, до слёз, наворачивающихся на глаза. Вот вроде и весёлый, и смеётся, а только от его шуточек совсем-совсем не смешно. Никому, не только ей. Хотя все улыбаются и стараются показать вид, что…
— Ты что-то бледна, доченька, — вдруг обратился к ней король, насмешливо поблёскивая глазами. — Я же могу называть тебя так, раз уж мой сын на тебе женится? А?
Надо было что-то ответить, но Синди совершенно потерялась и не знала, что. Вместо неё неожиданно
