голосе, переводя взгляд с Кая на Вэл и обратно.
Он пыхтит.
— Я уже давно сказал тебе. Ты не помнишь?
Я обхватываю руками ее небольшой животик.
— Ну, есть разница между осведомлением и тем, чтобы увидеть реальное доказательство своими глазами.
Она склоняет голову ко мне.
— Что насчет тебя, вы, ребята, предохраняетесь?
Я не упоминаю, как я скакала на нем в крови злобной королевы и как мы оба не использовали защиту. Если это случится, то случится, и я не думаю, что буду расстроена этим.
— Да, мы предохраняемся. Хотя я не хочу углубляться в эту тему, если ты не против.
Вэл пожимает плечами, а затем отпускает меня, чтобы поцеловать Кая в щеку.
— Мы все здесь по тебе скучали.
— Ты имеешь в виду, Адриан скучал по мне, и он сводил тебя с ума своим навязчивым присутствием?
Ее улыбка вызывает у меня трепет в животе, напоминая о нашем детстве, когда улыбки не были такими ценными и редкими, какими они стали, когда мы выросли.
Вэл направляется к двери, и Кай кивает в ее сторону.
— Ты можешь пойти с ней, наверстать упущенное, провести время вместе.
Я забираюсь на кровать и опять сворачиваюсь рядом с ним калачиком.
— Нет, я должна остаться здесь и защищать тебя от женщин средних лет в погоне за властью. — Он усмехается, и я вздрагиваю. — Прости, слишком быстро?
— Нет, я уже забыл о ней.
Я нежно целую Кая, но он не дает мне легко отделаться, берет меня за затылок, прижимает к себе, пока я не вижу звезды и не начинаю дышать так быстро, что мне приходится вновь усмирить свое сердце.
— Ты должен отдыхать. Если Адриан узнает, он рассердится на меня, и я боюсь представить, каким будет его вариация наказания.
— Да, тебе может не понравиться. — Кай целует меня в лоб, и я вновь прижимаюсь к нему.
— Мы собираемся забеременеть? Мы не особо предохранялись раньше. Что ты думаешь об этом?
Кай пожимает плечами.
— Если она будет твоим ребенком, тогда я буду любить ее, несмотря ни на что.
— Она будет и твоим ребенком тоже, так что… тебе придется жить с обоими нашими хаотичными демонами, живущими в одном ребенке. Разве это звучит не ужасающе?
Он вновь пожимает плечами.
— Нет, вызывающе, конечно, но не пугающе.
Я качаю головой, зажав ухо между нами.
— Не тебе придется выстрелить оттуда арбуз, так что тебе нечего бояться.
Кай пытается притянуть меня к себе на колени, но я сопротивляюсь.
— Тебе нужно отдохнуть, помнишь? Я не буду заниматься сексом с тобой сейчас.
Его глаза сверкают в лучах закатного солнца за окнами, но я вижу лишь его.
— Кунилингус? Что если ты заберешься сюда и сядешь мне на лицо на минутку в качестве эксперимента? Знаешь, для науки.
Я смеюсь и качаю головой.
— Позже ты сможешь провести научные исследования. Пока что тебе нужно освоить изящное искусство сна.
— Как я могу уснуть, когда ты здесь такая сексуальная и красивая? Я не могу сопротивляться тебе, моя маленькая тигрица.
Прошла минута с тех пор, как он назвал меня так. Сейчас мне это нравится больше, чем раньше.
— Иди спать и отдохни. Ты сейчас хуже ребенка. По крайней мере, ребенок не может ответить и не пытается облапать тебя.
Он замирает, крепко обхватив меня за талию. Я ложусь рядом с ним, оставаясь тихой, чтобы не мешать Каю спать, если он действительно способен остановить себя на достаточное время, чтобы заснуть.
Михаил проскальзывает в комнату и оставляет еду на маленьком столике напротив кровати. Как, черт возьми, Кай должен добраться до него? Я слезаю с его непристойно большой кровати, беру поднос и подношу его к тому месту, где Кай притворяется спящим.
Он открывает один глаз, затем оба, когда видит еду.
— О, он положил сюда сыр, который мне нравится.
Я откусываю кусочек белого сыра, который Кай пихает мне в лицо.
— Если бы враги Адриана только знали, как ты можешь быть низвергнут сыром. Они бы покупали запасы, переезжали на фермы, кто знает.
Кай садится, и я позволяю ему, чтобы он мог поесть.
— Не знаю, как насчет всего этого, но если кто-то найдет очень острый чеддер, который настолько острый, что почти жжет, то я буду очень счастливым мужчиной.
— Ты такой странный. Как я вышла за такого странного мужчину?
Кай целует меня, от него пахнет чесночными крекерами, которые он засунул в рот за мгновение до этого.
— Просто повезло, полагаю. Тебе также очень повезло, если Михаил приготовил этот поднос с закусками.
Я хмыкаю, а затем смеюсь так сильно, что слезы льются из уголков моих глаз.
— Поднос с закусками, серьезно? Преступники преуспели в закусках?
— Не знаю насчет преступников, но Михаил ― да. Он хорошо комбинирует сыр и крекеры.
Я опять смеюсь.
— Учтем, если нам когда-нибудь понадобится еще одна тарелка.
Кай тянется и смахивает что-то с моего лица.
— Нам нужен душ. На нас все еще остается засохшая кровь, и она начинает покрываться корочкой.
— Иу, мерзость. — Кай быстро убирает капельницу, и я мчусь с ним в ванную. Внутри я позволяю ему стянуть с меня футболку и черные брюки. Затем мое белье. Когда я остаюсь обнаженной, я делаю то же самое для него, и мы вместе забираемся в его огромный душ.
Вода становится холодной, прежде чем мы выбираемся. Когда мы смыли кровь, мы остались под водой, чтобы получше исследовать друг друга. Приятно быть в его объятиях и не терзаться постоянным беспокойством.
Я притягиваю рот Кая к своему, глубоко целую его, позволяя холодной воде стекать по нашим губам.
— Я люблю тебя. Надеюсь, ты это знаешь. Наш брак никогда не был связан со спасением тебя от совета. Дело было в другом.
Я переплетаю наши пальцы и прижимаюсь к нему.
— С тобой я чувствую себя в безопасности.
Кай нежно проводит большим пальцем по моей щеке.
— С тобой я тоже чувствую себя в безопасности. Я люблю тебя больше, чем возможно было представить. Я был не готов к этому, застигнут врасплох и, если быть предельно честным, напуган настолько, что хотел оттолкнуть тебя.
Я крепче обнимаю его, а потом мы вылезаем из душа, чтобы вытереться и вновь лечь в постель.
— Я люблю тебя, — шепчет Кай мне
