class="p1">— Супер! — радостно ответил я, — Тогда на этом закончим. Если предки не допустят, то нам не о чем беспокоиться! Это железная гарантия того, что предателю путь во власть закрыт. Идите отдыхать тогда, парни. Никит, оставь одного дежурного у двери. Пусть всем говорит, что собрание отменяется по техническим причинам.
— А ежели прав он, Никита? — прогудел воевода, — Ежели мы гада эдакого своими руками на престол поднимем?
— Ты в наставнике своём сомневаешься? — прямо спросил десятник, — Так за него треть рода уже сейчас говорит!
— Сколько людей в списке? — спросил я.
— Три десятка душ, — сверившись со своими записями, чётко ответил великан.
— И десять человек из них голосует за Храбра, — произнёс я, — А остальные что? Где гарантии, что прямо сейчас противник не вербует себе сторонников? Всего одиннадцать голосов надо, чтобы кто-то другой старейшиной стал. Если наберётся шестнадцать, то даже спорить смысла не будет. Можем мы поручится, в текущей обстановке, что этого не произойдёт? Не знаю как вы, а я бы этого делать не стал.
— Так что делать-то будем? — нехотя спросил Никита. Извиняться десятник не стал, но мне было достаточно и этого вопроса, чтобы понять, что можно двигаться дальше.
— Анализировать, господа, — ответил я, — И думать. Кто ещё претендует на пост старейшины?
— Искра может, — задумчиво ответил десятник, — Тихон может. Демид ещё. Весемир по статусу и годам подходит, но он завсегда вдали от государственных дел держался. Не его это.
— А выборы как проходят? — задал следующий вопрос я, — Открыто или закрыто?
— А это как? — не понял воевода.
— Когда все знают кто за кого голосовал, — пояснил я.
— Старейшину вслепую выбирают, — произнёс Никита, — Дабы не было потом вражды между родичами, да мыслей тёмных. Кто достоин больше, тот и сторонников больше имеет.
После того, как подчинённые поняли наконец чего я от них хочу, дело пошло гораздо быстрее. Постепенно у меня сформировался список из пяти кандидатов, которых я вынес в отдельный свиток. Позже к каждому из них добавились имена сочувствующих и сторонников, а через час я предъявил воинам результат нашей коллективной работы.
— Теперь что скажете? — с интересом спросил я, — Расходимся или продолжим?
— Удивил ты нас, княжич, — с молчаливого согласия десятника, ответил за обоих Прохор и озадаченно почесал затылок, — Нечего сказать…
— Вот и я про это, — рассматривая почти одинаковые списки, ответил я. Некоторые имена повторялись по нескольку раз и на их обладателях я планировал остановиться отдельно.
По большому счету, наши рассуждения основывались на голых предположениях, но более весомых аргументов под рукой не было. И времени их искать тоже.
— Гость к тебе пришёл, княжич, — заглянул в комнату один из дружинников.
— Кто? — уточнил я.
— Демид, — коротко ответил воин.
— Зови, — кивнул я.
Демид относился к ярым сторонникам Храбра. Переубеждать его в чем-либо было глупо и бессмысленно. Я прекрасно помнил сказанные им за столом слова и, не углубляясь в детали, просто обсудил с ним варианты подозреваемых в измене. Воин подкинул мне пару неожиданных вариантов и спокойно ушёл.
Пир не затихал. Время перевалило за полночь, а в мои покои жидким ручейком текли родственники. Через пару часов я уже охрип от постоянных разговоров и безумно устал повторять одно и то же. Грамотная подготовка будущих выборов выжирала огромную кучу энергия и только сейчас я начал понимать за что брали такие сумасшедшие деньги политтехнологи.
Некоторые родственники были настолько упертыми и долгими, что за дверями успевала скопиться небольшая очередь, прежде чем я мог добиться от них вменяемого ответа. Гарантировать исход кустарной подготовки было невозможно, но я отчаянно старался добиться максимального эффекта. Даже выдумал специальные знаки, чтобы создать у собеседников ощущение причастности к тайному обществу.
За окном начало светать. Подчинённые, честно выполняя поставленную мной задачу, хмурили брови и степенно кивали на любую дичь, которую я с честной рожей внушал родственникам. В некоторых случаях мне казалось, что кто-то из них не выдержит и начнёт откровенно ржать.
Самый острый момент был, когда я убеждал Весемира голосовать за Тихона. Все присутствующие отлично знали мерзкую натуру брата Яромира и мой душещипательный рассказ о его честности мог вызвать разве что смех. В середине моей проникновенной речи, Никита бурно закашлялся и отправился проверять стражу. Десятнику хватило сил сохранить лицо и даже в коридоре он сумел сдержаться. Видимо, сыграли свою роль ожидающие там аудиенции члены рода.
Прохор оказался покрепче и стойко продолжал кивать, убеждая своим примером моего собеседника, что на стороне Тихона уже чуть ли не все родичи, а я сам искренне желаю ему победы. И похрен, что он пытался меня отправить на костёр перед этим. Он же за традиции и род болел! А что может быть важнее?
Голос я окончательно потерял уже к утру. Вода закончилась и, временами, я жадно смотрел на полную бадью в углу комнаты. После каждого гостя мы тщательно вносили правки в имеющиеся списки. Мне оставалось принять у себя всего четверых родственников, но с тремя из них и так всё было понятно, а четвёртого я видеть вообще не хотел. Однако, первым пришёл именно он.
— Здравствуй, княжич, — от порога поприветствовал меня Тихон, — О чём говорить хочешь?
— О выборах старейшины, — сипло ответил я, — О чем же ещё?
— Не можно такое обсуждать при других, — покосившись на моих помощников, проскрипел старик, — Личное это дело.
— Не переживай так, Тихон, — усмехнулся я, — Эти парни со мной до конца. И своё решение мы уже приняли. Ты ещё не передумал насчёт должности старейшины?
— С чего бы? — осторожно ответил кандидат, — Я для того самый достойный и тебе ужо говорил об этом. Никак меня надумал поддержать, Алёша?
— Сам говоришь, что другие по рангу не подходят, — ответил я, — Но я переживаю, что не поймут меня родичи, если голос свой за тебя отдам. Это я знаю, что ты не виноват ни в чем и с Мёртвыми не связывался, а многие другого мнения.
— Это кто же? — с вызовом посмотрел на меня старец, — Демид? Али Храбр со своей кодлой? Так на них и смотреть смысла нету. Они завсегда свои дела только отстаивают. До рода им и дела нет. Вон чего удумали! В лихую годину по своим нуждам разъезжают, а княжества беды плевать им!
Учитывая, что Храбр ездил за лекарем для больной девочки, слова Тихона выглядели, как минимум, странно. Однако, удивить меня они не смогли. Мой собеседник легко мог вывернуть любое событие наизнанку, чтобы доказать свою точку зрения. Какой бы мерзкой она не была.
— Вот и я об этом, — с трудом сдержавшись, чтобы не
