учил, отец. Это была случайность.
— Угу, случайность, — с серьёзным видом подтвердил Григорий Александрович, в очередной раз пряча улыбку в уголках губ. — И это тоже случайность.
Он перевернул планшет, что держал в руках экраном к своей дочери. Там был изображён участок зоны рядом с зелёным порталом, куда заходили Белов, Снегирёва и принцесса эльфов.
— И что я должна там увидеть? — раздражённо спросила девушка.
— Посмотри на статус, — подсказал князь Потёмкин.
— Очищено, — прочитала девушка, и от её раздражения не осталось и следа. Его сменила обескураженность. — Но как такое возможно? Они же были там втроём, и не так уж и долго.
— А вот тебе ещё одна случайность, — проигнорировав вопросы дочери, продолжил князь. — Соседний портал жёлтого ранга, — он повернул планшет.
— Очищено, — прошептала Анастасия.
— Верно, — кивнул Потёмкин. — И, по моим данным, к этому времени эльфийская принцесса уже двигалась в сторону дома. Всё ещё считаешь произошедшее с тобой случайностью? — поинтересовался князь у Анастасии.
— Но это же невозможно, — уже спокойно проговорила девушка. Как это часто у неё бывает, включилась рациональная частичка её души, что досталась от отца, и взяла под контроль необузданную энергетику матери. — Даже сильнейшие Стражи не способны закрывать жёлтые порталы в одиночку. Снегирёву в расчёт можно не брать, она пусть и сильная одарённая, но всё же не уникум.
— И тем не менее это факт, — проговорил ректор. — Мои люди проверили. Оба хранителя порталов мертвы, и вскоре они схлопнутся.
— И что же мы будем делать? — обескураженно проговорила Анастасия.
— Мы? — удивлённо поднял брови князь. — Лично я буду и дальше управлять императорской академией. Ну а ты вольна поступать, как считаешь правильным. Чай не маленькая девочка уже. Но если тебе нужен совет старика, я бы начал с извинений.
— Извиняться перед этим хамом? — вновь начала закипать Анастасия. — Ни за что!
— Зря, — разочарованно проговорил князь, и этот тон ошпарил сознание девушки сильнее, чем если бы отец начал кричать. — Даже табуретке понятно, что Белов тебя зацепил, — быстро заговорил Потёмкин. — И не перебивай, когда с тобой говорят старшие, — стукнул кулаком по столу князь, когда увидел, что Анастасия открыла рот, отчего девушка невольно ойкнула. Не часто отец говорит с любимой дочерью в таком тоне. — Сейчас в тебе говорят ревность и уязвлённое самолюбие, что превращает тебя в маленькую обиженную девочку, а не благородную княжну из рода Потёмкиных. Я не раз говорил тебе: не считай себя пу́пом земли. Всегда найдётся одарённый сильнее или хитрее. Мужчинам не нравится общаться с обиженными девочками, а именно так ты себя и повела. Кичилась своим происхождением, статусом княжны. А что ты сделала, чтобы с честью носить родовое имя? Оно досталось тебе по праву рождения, и молодёжь начала принимать этот факт как данность, что в корне неверно. Если я узнаю, что ты ещё раз прикрывалась родовым именем и пыталась за его счёт нарушить закон, то лишу тебя данной привилегии. Настоящий мужчина должен чувствовать себя хозяином положения. Защищать, спасать, совершать подвиги ради понравившейся ему девушки, удивлять её. А подтирать сопли обиженной девчонке он не будет. Включай уже, наконец, голову. Я дал тебе всю необходимую информацию. Неужели нужно всё разжёвывать. Своих мозгов не хватает?
Анастасия пристыженно смотрела в пол. Никогда она ещё не получала от отца такой выволочки. Но встряска действительно пошла на пользу. Мозг Анастасии заработал в ускоренном темпе, и уже через пару минут она спросила:
— Сколько нужно времени, чтобы получить статус Свободного Стража?
— А вот это очень правильный вопрос, дочь, — удовлетворённо кивнул князь и продолжил уже своим привычным, тёплым и таким родным голосом. — Мы с Жуковым решили, что для проверки кандидатов нужен как минимум месяц. Думаю, не надо упоминать, что ты окажешься в одной учебной группе вместе с Беловым? — улыбнулся отец. — У тебя будет месяц, дочь. Месяц, в течение которого рядом с ним не будет баронессы Снегирёвой. Ну а дальше всё в твоих руках. Если он действительно тебе нравится и ты готова обуздать свою гордыню, то действуй, или окажешься за боротом. Но начать надо с извинений, причём сделать это надо как можно скорее.
Анастасия немного подумала, заглянула в глубину своей души и кивнула отцу. Она и сама не понимает, как такое возможно, но с тех пор, как она встретилась с графом Беловым в приёмной, то не проходит и часа, чтобы её мысли не возвращались к этому парню.
— Спасибо, пап, — улыбнулась девушка и обняла отца. — Вот умеешь же ты поставить мозги на место. Но как же быть с Успенскими?
— Счастье моей дочери для меня дороже всего. Если у вас всё получится, тогда и будем думать об этой проблеме.
* * *
Сонную Милу я передал в руки Вали, и та мгновенно захлопнула дверь перед моим носом. Злая она, пожалуй, всё же устрою ей недельный понос. Так сказать, мой прощальный подарок в честь выпуска из академии. Может, подобреет, хе-хе.
Моя квартира была пуста. Ещё по пути в академию отписал приятелю, что необходимости торчать у меня больше нет и тот может спокойно отправляться к себе. Сергей попытался выяснить, как прошёл рейд, но я сослался на усталость и предложил встретиться в столовой за завтраком.
Бросив ключи на тумбочку, поплёлся в сторону душа. Тело пропахло потом и кровью. И как только Мила спала на моём плече? Полчаса — и я вновь почувствовал себя человеком. Насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию, вернулся в гостиную, на ходу вытирая волосы полотенцем, и тут послышался женский взвизг, а потом звук разбившейся вазы.
— Ты бы прикрылся, что ли, — услышал я знакомый голос.
— Так я у себя дома, имею право, — ответил я, нисколько не смущаясь своей наготы. Когда прожил тысячи жизней на разных планетах, где моральные ценности и обычаи бывают очень разными, начинаешь относиться к такому пустяку, как голое тело, философски. — А вот что вы здесь делаете, княжна Анастасия, — большой вопрос. Неужели пришли меня арестовать?
Девушка обнаружилась на диване. На её щеках красовался багряный румянец, которому позавидует любой помидор. Её руки были плотно прижаты к глазам. Анастасия явно увидела больше, чем рассчитывала, и теперь готова сгореть от стыда. Обернув
