вокруг шеи завязали. Он до пристройки добежал, вернее, допрыгал – с соседнего строения на опору ЛЭП, с нее на рельс грузового крана, с него на столб. Спрыгнул вниз, дверь вышиб, перекинулся, мальчишку в брезент замотал и с тюком назад в зубах. Успел бы проскочить, если бы не взрыв – один баллон в стороне стоял, мы его не нашли. А от взрывной волны кирпичи и балки в стороны полетели, балкой его и зацепило. Врачи говорят – ожог через три дня затянется, Иллариона в реабилитационное отделение отправят. Но на два месяца переведут на легкую работу, чтобы исключить нагрузки на позвоночник.
– Ребенок цел? – спросила Альма.
– Цел-цел! Тюк подхватили, по рукам врачам передали. Мы навстречу Иллариону бежали. Почти сразу балку подняли и его вытащили. Матеаш сказал – приставит его к награде. Он ее заслужил. Ни человек, ни оборотень через пламя напрямую не прошел бы, костюмов высшей защиты не было, а пока бы довезли…
– Надо позвонить его брату, – сказала Альма. – Он говорил – если что-то случится, надо известить брата.
– Уже известили, – медведь протянул ей оберег Кароя и телефон Иллариона. – Прилетит в обед. Брат спрашивал, в садике ли Братислав, Матеаш ответил, что не знает.
– Я напишу, – забирая телефон и плетенку, пообещала Альма. – Скажу, что Брайко дома.
Она не заплакала. И не только из-за того, что не хотела пугать котят. Линша пообещала ей, что все будет хорошо – значит, будет. Ларчик попал в больницу потому, что Карой мстителен. Не любит признавать чужую правоту, да еще при свидетелях. Привык брать с паствы кровавую плату. Три дня в больнице – плата посильная. Без заступничества Линши могло быть гораздо хуже.
Для разговора с братом Фестом пришлось собрать волю в кулак – Альма побаивалась, что родственники Ларчика начнут обвинять ее во всех грехах, наведении порчи и воровстве удачи. Ничего подобного не случилось. Брат Ларчика сообщил, что они с женой уже едут в аэропорт – «удалось купить два билета по корпоративной брони, в свободном доступе мест нет – лето, отпуска» – спросил, как себя чувствует Брайко, и надо ли ехать в больницу.
– Мне сказали, что ни сегодня, ни завтра к Иллариону никого не пустят. Рысь лежит под капельницами – препарат, предотвращающий обращение, и сильное снотворное. Так быстрее затягивается ожог.
– Тогда мы с женой поможем вам. Заберем Братислава, чтобы избавить вас от дополнительных хлопот.
– Он мне не мешает, – Альма решилась и напомнила. – Он дома. Не думаю, что он куда-то захочет уйти – они со Здравкой сидят под вишней и караулят падающие ягоды. Им не нравятся те, которые срывают. Из-под дерева лучше.
– Чем сможем, тем и поможем, – не стал спорить брат. – Дело всегда найдется.
Договорив, Альма занялась привычными утренними заботами: покормила котят, отобрала у них пакетик с болтами, который Ларчик потерял три дня назад, убрала на кухне и в детской. Телефон звонил дважды. Сначала Галина, а потом Семен Семеныч предложили ей любую помощь. Альма поблагодарила и отказалась, объяснив, что скоро приедут родственники Ларчика, и она будет не одна.
Громкий стук в калитку заставил вздрогнуть. Сердце заныло и тут же успокоилось: котята заверезжали, приветствуя тетю Дарину.
– Я с самолета сразу сюда, – объяснила шолчица. – Если нужно что-то сделать – говори. Если мешаю – подожду Гвидона в кафетерии.
– Глупости какие, зачем в кафетерии? Помогать не надо, но я всегда рада тебя видеть.
– Никто не застрахован от неприятностей, – проговорила Дарина, снимая китель. – Такая у нас служба. Несколько месяцев назад Гвидон с волками преследовали двух сбытчиков с партией товара. Те бежали-бежали, добежали до канализационного люка, крышку сдвинули и сиганули вниз. А там метан скопился. А Гвидон за ними. Хорошо, сослуживец сразу сообразил, «кошку» бросил, за бронежилет его подцепил и вытащил. Три дня в больнице, неделю тошнило, сейчас как огурчик. А эти двое – насмерть. Так бы его за собой и утянули. Повезло. Камул позаботился.
– Повезло, – эхом отозвалась Альма, впервые подумавшая о Камуле одобрительно.
– Гвидон со Светланой сейчас приедут. Мы собирались в Ежовку и к родителям. Это можно отложить, если есть какие-то проблемы.
– Ларчик в больнице. Надо довериться врачам и воле Линши. Езжайте к родителям, – Альма поколебалась и добавила. – Ваша помощь мне понадобится потом. Я не знаю, как поговорить с Ларчиком. Мне нужен ваш совет – и твой, и Гвидона.
– Расскажи заранее, обдумаем, – предложила Дарина.
– Хочешь кофе? – спохватилась Альма. – Или что-нибудь съесть? Пойдем на кухню, я приготовлю.
– Кофе не буду, – отказалась Дарина. – И в еде я уже третий день переборчива, пока тошноты не вызывают только куриная лапша и черешня, у мамы попробую другие варианты. Похоже, я затяжелела в прошлые отгулы. Светлана ночевала у дедушки с бабушкой, мы с Гвидоном сходили, проверили нору – глиняный раствор отлично засох – повалялись на тюфяках и вернулись в Ежовку, где провели довольно бурную ночь. Это было две недели назад, и результат не замедлил себя ждать. Тест говорит «да», но я хочу сходить к врачу через несколько дней, чтобы уже не осталось никаких сомнений.
– Поздравляю, – улыбнулась Альма – новость отвлекла от забот, согрела душу. – Скажешь начальнику? Выбрали, куда будете переезжать?
– Да. В Лисогорск. Светозар напишет Гвидону положительную характеристику и порекомендует его на должность заместителя командира Лисогорского ОМОНа.
– А ты решила, куда переведешься?
– Ага. Выбирала между транспортно-таможенным комитетом в Минеральных Банях – у них там есть свободное место дознавателя, и следователем по особо тяжким в Лисогорске. Выбрала по особо тяжким. Из местной командировки почти всегда можно домой вернуться, а на таможне скукота.
Альма недоверчиво покачала головой. Работа следователем по особо тяжким преступлениям не казалась ей таким уж веселым и интересным делом, но, конечно, Дарине виднее. Может быть, на таможне действительно скукота.
О проблеме – легализации дома-терема – заговорили, когда приехал Гвидон. Светлана прибыла на ногах, прошла к вишне, подергала котят за хвосты, побуждая перекинуться. Альма выдала детям шорты, строго-настрого запретила подходить к бассейну и изложила Гвидону и Дарине свою беду.
– Думаешь, он будет упираться и не захочет переезжать? Не переживай, – успокоила Дарина. – Я организую делегацию во главе с дядей Ромуальдом. Это будет оружие массового поражения, Ларчик через пятнадцать минут соберет сумки и сам в терем отнесет.
– А если вдруг заартачится, я ему мозги вправлю, – пообещал Гвидон. – По-братски. У меня и слова, и примеры найдутся.
– Отлично, – одобрила Дарина. – Всегда нужен запасной вариант. Нет сомнений, что дядя Ромуальд Ларчика приструнит, но вдруг он не сможет приехать?
Они немножко посплетничали о дяде Ромуальде, выудили Брайко из бассейна, отругали Светлану и Здравку, смотревших на них честнейшими глазами.
– Пора ехать, – вздохнула Дарина. – Мы еще не перебрались в Лисогорск, откуда четыре часа вместе с пробкой на
