class="p1">Он наклоняет голову на бок и чуть прищуривает один глаз.
— Да ничего? — повторяет Хан, поигрывая ножом. — Серьёзно? Ничего?
— Ничего, — пожимаю я плечами.
— Знаешь, за сколько из тебя вытечет кровь, если перерезать артерию? Чик, и готово. Знаешь?
— Знаю. Только в чём смысл вопроса? — стараюсь я говорить спокойно.
Стараюсь и, кажется, это даже мне удаётся. Внешне. А вот внутри у меня всё бушует. Торнадо, смерчи, землетрясения и даже обвалы на биржах. Сердце молотит, как сумасшедшее, адреналин, несётся по жилам, вытесняя кровь.
— В чём смысл? — переспрашивает он. — Действительно, в чём смысл? Я вот думаю, в чём смысл оставлять тебя в живых? Ты же в любой момент меня сольёшь, при первом же удобном случае. Ну, так и нахер ты мне нужен? Нет, ты сам подумай и скажи, хоть одну причину оставлять тебя в живых.
Блин…
— А в чём проблема, я не пойму? — всё ещё сохраняя внешнее спокойствие, спрашиваю я.
Ладно, придётся переводить стрелки на Топора… Он пришёл с предложением, но я не…
— В чём проблема? — снова переспрашивает Хан. — В том, что я тебе нихера не верю. Вот в чём проблема. И в том, что мне легче тебя сейчас приколоть, зато потом жить спокойно. Почему тебя на допросы дёргают то туда, то сюда? А?
— На допросы?
— Я нечётко говорю что ли, я не понял? На допросы, да. Или тебя на чай с пирожками приглашают? Может, ты стукач или даже мент? А?
Фу-у-у-х… Его интересует допрос… Допрос в прокуратуре.
— Слушай, про тебя вообще не спросили ни разу, — пожимаю я плечами. — Даже намёков не было.
— А о чём спросили?
— Обо мне. Что я делал в ночь… ну… когда Русик…
— И что ты сказал? — перебивает он.
— Сказал, что у бабы был.
— У бабы? Ты чё, вообще про игру не говорил?
— Вообще, — киваю я.
— Бля, они же могут узнать, что ты там был. И чё тогда?
— Провалы в памяти, скажу.
— Какие, к херам, провалы! — вскипает он. — Тебя на экспертизу пошлют!
— Да и плевать, у меня действительно провалы, пусть делают. Хоть сто экспертиз. Да и у кого они узнают? У Русика? Или у тебя, может быть?
— Они сто процентов узнают. Но мне похеру. Если ты на меня начнёшь катить, тебе доска, ты понял? Мне похеру, чё ты будешь делать, хочешь сам садись за своего дружка шерстяного, хочешь вены себе режь, потому что если чё, даже если малейшее подозрение, ты понял меня? Даже если малейшее подозрение, я тебя на пику посажу. Хоть здесь, хоть на зоне, хоть в ШИЗО. Ты, бля, от меня вообще нигде не спрячешься. Даже если в твою тупую башку придёт ох*ительно мудрая мысль сдать меня ментам, посадить или ещё чего-нибудь в этом духе, я тебя на куски порву и разложу вот здесь на полках, и из тебя сделают пельмени или корм для свиней. Ты всасываешь, что я тебе говорю?
Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.
— Ты язык проглотил от ужаса? Алё!
— Да мне ясно всё, — пожимаю я плечами. — Ничё я не скажу, не бойся.
— Сука! — взрывается он, подскакивая ко мне вплотную. — Это ты не бойся-на! Вернее, бойся, баран! Иначе тебе пи**ец! Ты понял меня? Ты понял, в натуре?
— Понял, — отвечаю я ровным тоном.
Хорошо прогрелся клиент. Ему сейчас только искорку подкинь и он так рванёт, мало не покажется. А значит расправа будет быстрой. Что нам и надо, собственно. Единственно, есть нюанс — Марина со-товарищи будет ждать меня в ресторане, а не здесь.
— Ну, а раз понял, давай, пулей лети во «Встречу». Сегодня ты играешь. Присмотрись пока, чё к чему. Там большая игра будет. Большие бабки, вкуриваешь? Так что сегодня проверка. Твой главный экзамен-на. Выиграешь, значит, дела будут. Проеб*нишь, ну всё, нахер тогда, смысл тебя сохранять вообще исчезает. Чё ты зенками лупаешь? Если всё ясно, бегом-на, а то тебе в натуре память отшибу щас! Найдёшь там Змея, он скажет, что делать.
— Чё так долго? — недовольно хмурится Череп, когда я выхожу из гостиницы.
— Сорян, братан, — киваю я. — Босс не отпускал.
— Смотри, один не отпускал, зато другой опустит за опоздание, — ржёт он, радуясь остроте своей шутки.
Мы подъезжаем к ресторану и заезжаем во двор.
— О, все здесь уже, — кивает Череп на крутые тачки и толпу братков в коже и малиновом сукне. — И не только наши. Вон тот «гелик» знаешь, чей?
— Судя по цвету, Коли Золотого.
— Да, — разочарованно подтверждает Череп. — Знал, да?
— Да кому ещё придёт в голову красить машину в золотой цвет? — усмехаюсь я.
— А тот «шестисотый» знаешь чей?
— Нет, про тот не знаю.
— Это Альпиниста. Он специально приехал поиграть сегодня. А вон тот — Топора. А вон-вон, гляди, видишь крендель стоит с кривой рожей. Ему, прикинь, Хан на башку наехал на мотоцикле, на харю прям. Это Змей.
— Чёт знакомое… А зачем наехал-то?
— Ещё бы, стопудово ты про него слышал. Хан думал, что он типа мусорам стучит, вот и пытал его типа. Но он не стучал, короче, там другая крыса была. Ладно, пошли. Вон Топор, видишь?
Мы выходим из машины и подходим к толпе весело балагурящих хозяев жизни. Топор, с огромным кирпичом мобильного телефона в руке, заметив нас, кивает, чтобы мы тут не маячили, а шли в зал. Сам-то он занимает не самое высокое место в городской криминальной иерархии, насколько я понимаю, о чём и спрашиваю у Черепа.
— Во-первых, — с апломбом отвечает тот, — Топор крутой бригадир. У нас самая мощная бригада. И мы одни любой движ в городе подвинуть можем. Ну, а потом, над ним Гром. А Гром, сам знаешь, это пи**ец величина. Он в Верховном Совете дела делает, врубаешься? Пальцем шевельнёт, и у Коли все прииски сразу аля-улю, заверните, понял? Нет, ты понял? Гром, он, в натуре, как, бля, я не знаю даже, крутой, короче. Круче только Президент.
— А Хан?
— А Хан, — понижает голос Череп, — дохера о себе думает. Чурка конченная, пустое место твой Хан, хоть и
