- Может, у них скандал?
- Думаю, да.
Федерико вошел в дом, открыв дверь своими ключами. С порога он услышал голоса. «Наверное, телевизор». Не снимая пальто, прямиком направился в небольшую зеленую гостиную. Здесь стоит комнатный велотренажер Карлы, обычно она лениво крутит педали и смотрит телевизор. Положа руку на сердце, именно за это Федерико упрекал свою сестру. За лень, в которой она погрязла. Если б не лень, они были бы в Риме - Марко, Карла и он. И жизнь у них была бы совсем другой.
Он выключил телевизор, и стало тихо. Настольная лампа горела возле дивана, на котором, как ни странно, он не обнаружил спящей Карлы. Розово-зеленая обивка дивана гармонировала с деталями интерьера, который должен был напоминать сад. Карла выбрала обои с рисунком из вьющихся виноградных лоз и зеленых кистей винограда. Интерьер дополняли цветы, неизменно стоящие здесь в больших вазах, и фикусы в горшках. И все же в Риме было бы лучше. Дышать свежим воздухом, сидя на террасе с видом на парк. Жить там, где все хорошо и просто. И по-настоящему. Марко не прав. В Париже у него нет никого и ничего. Дани не более чем престарелая красотка. Вообще-то ее стоило бы свозить туда. Поводить по улицам среди нагретых солнцем стен, по площадям, великолепным развалинам, веселым кафе. Он быстро убедился бы, что в такой обстановке она блекнет. Здесь лишь иллюзия шика. Скучно.
Карла оставила недопитую бутылку шампанского возле дивана. На журнальном столике - один-единственный пустой бокал. Карла пила все больше, и это было лишним поводом доверить ее заботам тетушки Габриеллы, которая сумела пережить кучу неприятностей и начать жизнь с нуля. Что поделаешь? Карла уезжает в среду, а когда же настанет наконец их черед уезжать? Он поднял с ковра плед, сложил его аккуратно и положил на диван.
Федерико вышел из гостиной и направился в комнату Марко. Постучал. Молчание. Он постучал еще, в сердце закралась тревога. Он стал барабанить в дверь, крича: «Марко!» Ему не хотелось заставать их в самый разгар любовного действа. Наконец он вошел.
Первое, что он ощутил, - горький комок в горле, не дававший ему дышать, ноги подкосились, он едва не упал. На глазах мгновенно выступили слезы. Федерико с удивлением обнаружил, что плачет, плачет, как в тот раз, когда дядя Эудженио выдрал его ремнем. Ему было восемь лет… Эудженио был… сумасшедшим.
Марко, голый, лежал на животе. Голова повернута к двери, глаза широко раскрыты. Постель залита кровью. Федерико вынул пистолет из кобуры и стал приближаться. На другой подушке он увидел нож, весь в крови, от рукоятки до кончика лезвия. Федерико сам удивился тому, что уловил все эти детали, как будто какой-то дополнительный мозг в его голове взял на себя контроль за окружающим. На спине у Марко он увидел буквы: К О Б - вдоль позвоночника, Р - на левой ягодице, А - на правой. Буквы были вырезаны прямо на коже.
Слезы текли по щекам Федерико, он думал о том, кем был для него Марко. Не просто шурин - брат родной. Единственный человек, которого он любил и которому верил. А теперь все кончено. Он рухнул на колени, уткнул свое мокрое от слез лицо в подошву бездыханного Марко и поцеловал ее. «Марко… Марко…»
Чуть позже, сидя на кровати и плача, он разом представил себе всю ситуацию. Она была до безобразия проста, так проста, что даже трудно поверить. Жюстен Лепек все очень ловко устроил. Теперь, когда «Коронида» прекрасно раскручена, он пожелал заграбастать все себе. И Дани. Марко не понял, что имеет дело с парой змей, защищающих свои яйца.
И какое место во всем этом отведено Карле? Не хватало еще, чтобы эти сволочи погубили и ее. Карла, сестренка моя! Федерико вскочил, кинулся к ночному столику, резко выдвинул ящик. Пистолет, который он давал Марко, исчез.
Из дома он вышел еще стремительнее, чем вошел в него. Они даже не успели разглядеть выражение его лица. Быстро сел в кабину автофургона и поехал.
- Я за ним. А ты давай к Ферензи.
Мартина вышла из машины, Алекс бросил ей «баул фокусника» - все инструменты, необходимые, чтобы проникнуть в чужое жилище. Он тронулся с места, она видела, как он устремился вслед за автофургоном.
Вот и настал конец их вынужденному интиму длиной в три ночи. Алекс мог бы сесть в засаду с Дангле, а ее оставить в Везине. Но он предпочел вести наблюдение на улице Удино с ней. С ней.
Левин пересекла улицу, ища в сумке контактор - вроде того, который имеется у почтальонов: им можно открыть все кодовые замки в городе. Комнатка портье была погружена в темноту; Левин, пройдя мимо, осветила карманным фонарем доску, висевшую рядом с почтовыми ящиками: «Андрованди / Ферензи, 6-й этаж». Поднимаясь по лестнице, она вспомнила, как пробиралась в дом старой мерзавки в Руане, но сразу отогнала это воспоминание. На третьем этаже включила свет. Красный коврик под ногами и тишина, которая была бы полной, если б не легкое потрескивание счетчика. Поднявшись на шестой этаж, она прильнула ухом к массивной двери и прислушалась. Вынув из кобуры «вальтер», позвонила. Никакого ответа, ни малейшего звука. Она позвонила три раза, потом стала барабанить в дверь. Наконец она, спрятав пистолет, применила тяжелую артиллерию - помпу, с шумом взрывающую замки. Раздался взрыв. Левин вошла в квартиру, вновь держа в руке пистолет.
Она прошла по коридору, проникла в помещение, которое, должно быть, являлось зимним садом. Когда ее глаза привыкли к слабому свету маленькой лампы, она убедилась, что это всего лишь декорация. Она заметила бутылку на паркетном полу. Покинув мнимый зимний сад, начала обход квартиры. Роскошь и пустота.
Открыв дверь в спальню, она на мгновение застыла на пороге. Лицо Марко Ферензи было обращено к ней. На таком расстоянии казалось, что спину ему разодрал дикий зверь. Ну и кровищи!
Левин связалась с Брюсом по мобильнику.
Ферензи мертв. В ванной - пустые ампулы. Цианистый калий. И нож со штопором возле тела. На спине вырезано «Кобра». По всей видимости, его сначала убили. У него гематома на затылке. Квартира брошена, «лендровер» Дани Лепек по-прежнему стоит на улице Удино.
Она дала Брюсу время переварить информацию и спросила:
- А что у тебя?
- Федерико Андрованди, похоже, едет в Везине.
По его голосу она поняла, что он взволнован.
- Алекс?
- Что?
- Поосторожней там, хорошо?
- Да, матушка. Поручаю тебе позвонить Санчесу. До скорого.
«Да, матушка». Ей это не понравилось. Но она тоже хороша - говорить фараону, чтобы он был осторожен!
Они сели в «меган» Карлы, припаркованный возле дома на частной стоянке. Аккуратно выехали и направились в сторону Везине. Блондинка и брюнетка в ночи. Одна из них Кобра, другая - ну, просто Другая.
Кобра мягко вела машину. Они долго ехали молча. Другая пристегнула ремень безопасности, она курила в открытое окно. Ночь была холодная, но их это не пугало: обе в теплых роскошных манто. Другая зажгла сигарету для Кобры, и та улыбкой поблагодарила ее. Сколько предупредительности и ласки! Кобре это нравилось. Нравилось проводить время приятно и спокойно, нравилось получать неожиданное удовольствие. Она никогда бы не подумала, что способна вызвать столь сильную страсть у Другой. Соблазнить женщину, другую женщину, было одним из ключевых элементов стратегии, и нужно было идти до конца. Все диктуется необходимостью. А необходимость говорит нам, что наши возможности - понятие растяжимое.
