что на самом деле не могут заполучить меня.
Очень высокомерно, но ладно.
— Значит, общественность знает? — Спросила я.
— Вроде того. Они знают, что Уоррен — член моего гарема, но они также думают, что мои человеческие жены — настоящие жены. Например, они верят, что я люблю их и у нас настоящие отношения.
— Но зачем лгать? Разве не ты и другие члены королевской семьи устанавливаете правила?
— Это политика, — вздохнул Майлз. — Весь этот ритуал вызывает большой интерес у публики, и он может повлиять на мнение людей о нас. У меня есть Придворные Элиты, которых я обратил, и они всегда будут верны мне в первую очередь, как и те, кого обратили мои братья и сестра. Но есть поколения вампиров, насчитывающие много лет. Те, кого мы обратили, обращают других, а затем они обращают других, и так продолжается до тех пор, пока воды верности не становятся немного мутными. Мы должны приложить сознательные усилия, чтобы заручиться поддержкой этих вампиров, чтобы никогда не было причин для мятежа. Уже есть группы повстанцев, которые находятся на подъеме…
— Майлз, — прорычал Уоррен, пока я цеплялась за слова принца.
— Все в порядке. Кому она расскажет? — Сказал Майлз, затем, к счастью, продолжил, сообщив мне больше информации, чем я когда-либо получала от Эрика. — Опросы показывают, что этот ритуал приносит нам пользу. Всем нравится его интрига. Вампиры женятся на людях — это же полное безумие на бумаге, верно? Поэтому я понял, что должен взять на себя обязательства, позволить им думать, что я полностью вовлечен в это дело, ухаживать за людьми вместе с моей семьей. Это привлекает ко мне новых последователей каждый год.
— Так вот для чего это все? Помощь твоим политическим кампаниям? — Спросила я, не скрывая горечи на своем лице и отвращения к этой шараде.
— Нет, не только это, — мрачно пробормотал он.
— Майлз, — снова сказал Уоррен. — Хватит, ты ее напугаешь.
— Мне все равно. Скажи мне правду, — настаивала я, но Майлз покачал головой, бросив на меня извиняющийся взгляд, от которого мое сердце учащенно забилось.
— В общем, Уоррену пришла в голову эта идея. Я не хотел делать это таким образом, но он был прав. Это работает. Если ты выберешь меня, я не буду настоящим мужем. И тебе никогда не завоевать мое сердце, как бы сильно ты ни пыталась претендовать на него. Уоррен владеет им много-много лет, и этого уже не изменишь.
Он посмотрел на Уоррена, их взгляды встретились в зеркале, и между ними возникло напряжение, которое зарядило воздух. Смущение пробежало по мне, когда я поймала их горячий взгляд, не в силах отрицать любовь, которую они, казалось, испытывали друг к другу. Но были ли вампиры действительно способны на подобные эмоции? Это шло вразрез с тем, как я воспринимала их всю свою жизнь, и бросало вызов всему, что я о них думала. Любовь была нежной, теплой, чистой. Но это были не те вещи, которые у меня когда-либо ассоциировались с этими монстрами.
— Ты же знаешь, я абсолютно не заинтересована в том, чтобы что-то выиграть у тебя или твоих… — Я прикусила язык на словах ‘кровососущих братьев и сестры» и попыталась сдержать свой тон, учитывая предупреждение Эрика. — Братьев.
Майлз рассмеялся, как будто я пошутила, и Кошмар вспыхнул жаром у меня на бедре, как будто его разозлило мое нынешнее общество. Бей верно, бей глубоко.
Слова побуждали меня действовать, клинок желал смерти вампирам вокруг меня, но прямо сейчас это звучало как самоубийственная миссия.
Уоррен отвез нас в город, и мы петляли по улицам влево и вправо, проплывая между высокими небоскребами, которые закрывали любой проблеск солнечного света за облаками.
Чем дальше мы ехали, тем спокойнее я себя чувствовала из-за того, что увеличивала расстояние между собой и замком. Я меньше чувствовала себя узницей за этими стенами, но мне было интересно, смогу ли я когда-нибудь полностью вырваться из них. Если бы папу привезли сюда, смогли бы мы вместе найти путь к свободе? Или я обманывала себя, веря, что у нас действительно есть шанс?
Ему просто нужно добраться сюда, и тогда мы во всем разберемся.
Уоррен припарковался у стеклянного здания, расположенного между двумя многоэтажками. Мы вышли на улицу, и Майлз взял меня за руку, прижимая к себе. Уоррен открыл багажник машины, достал две спортивные сумки, затем молча последовал за Майлзом, который подвел меня к зданию и толкнул дверь.
Во влажном, нагретом воздухе до меня донесся резкий запах, и я с любопытством посмотрела на Майлза.
— Доброе утро, ваше высочество, — поздоровалась женщина-вампир за белым столом. — Мы все подготовили для придворной.
— Все разогрето? — Спросил Майлз, и она кивнула, указывая на деревянную дверь в другом конце комнаты. — Раздевалки как раз вон там.
Я нахмурилась, следуя за Майлзом мимо нее, и мы вышли в короткий коридор. Перед нами были две двери, на одной из которых был изображен мужчина, а на другой — женщина.
— Вот. — Майлз взял у Уоррена одну из сумок и протянул ее мне.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Спросила я, разглядывая сумку.
— Переодевайся в бикини и жди нас здесь, — объявил Майлз, прежде чем направиться к мужской двери, и за ним последовал Уоррен, прежде чем я успела спросить кого-либо из них, что, черт возьми, такое бикини.
Я чувствовала себя немного потерянной, когда прошла через другую дверь и оказалась в голубой комнате с рядом маленьких шкафчиков у стены и скамейкой посередине.
Я расстегнула молнию на сумке и обнаружила вещь, названную Майлзом «бикини», которая, на мой взгляд, была похожа на нижнее белье. Единственное отличие заключалось в том, что оно было ярко-красным и имело странно гладкую текстуру.
Я колебалась пару минут, мне не нравилась идея разгуливать практически в чем мать родила, особенно с отметиной на руке.
Кто-то постучал в дверь. — Ты готова, Белоснежка?
— Черт, — выдохнула я. — Да, секундочку, — отозвалась я, затем разделась и посмотрела с тревогой в груди на золотой клинок, прикрепленный к моему бедру. Черт, может, взять его с собой было плохой идеей, но откуда мне было знать, что он собирается привести меня куда-то, где мне придется раздеться?
Я резко выдохнула, принимая решение — не то чтобы у меня действительно был большой выбор. Я сняла Кошмар со своей ноги и завернула его в шарф, прежде чем засунуть на дно сумки. Набросив на него одежду, я натянула бикини и посмотрела на себя сверху вниз.
Это было… странно. Что, черт возьми, Майлз задумал?
Заметив в сумке белый
