А вот и шевалье Ренар! Я к вашим услугам!
Сказав это, виконт отлепился от борта коляски и, сделав шаг вперед, потянулся правой рукой к рукояти меча.
Тем временем я осмотрел его энергосистему в истинном зрении и пришел к выводу, что у виконта сильное сотрясение мозга. Я даже удивлен, почему он до сих пор на ногах.
Я видел, что старик изо всех сил пытается сдержаться, чтобы не броситься поддержать своего господина, но продолжает стоять на месте. Не хочет позорить виконта.
– Доброе утро, виконт, – коснувшись двумя пальцами края своей треуголки, поприветствовал я де Шатильона. – А где же ваши друзья, мессир Краон и маркиз де Онжес?
– Пусть катятся в бездну такие друзья! – выплюнул виконт, в его мутных глазах я увидел обреченность, но в то же самое время и решимость идти до конца. Он явно не верил в то, что переживет этот день. – На позицию, мессир! И давайте покончим с этим раз и навсегда!
– Как вам будет угодно, – кивнул я, и мы пошли на середину поляны.
Я слышал тяжелое дыхание виконта, который упрямо шел следом за мной.
Дюжина шагов, и я остановился. Сняв треуголку и плащ, я бросил их на землю. И, не обнажая пока клинок, принялся ждать виконта. Издеваться и подначивать своего соперника я не собирался. Мне нравилось, как он держался. Зря я его сравнивал с Максом. Этот вздорный человек за свою стойкость и силу воли достоин уважения.
Де Шатильон тоже остановился и, пошатываясь, замер, широко расставив ноги.
– Готовы? – спросил я.
– Да! – глухо ответил виконт.
– Ну, тогда приступим, – произнес я и, обнажив клинок, пошел на сближение.
Де Шатильон тоже обнажил свой клинок. Буравя меня мутным взглядом, он двинулся вперед, но в следующее мгновение его глаза закатились, и он, по инерции сделав еще шаг, рухнул на землю вперед лицом. Видимо, ресурсы его организма окончательно истощились.
По краям поляны послышались возгласы разочарования.
Резко развернувшись, я жестом подозвал слугу и кучера де Шатильона. Когда старик, охая и причитая, склонился над телом виконта, я достаточно громко, чтобы каждый мог услышать, произнес:
– Любезный, несмотря на рану, полученную прошлой ночью, виконт де Шатильон прибыл в назначенный час, чтобы скрестить наши мечи. Это несомненно поступок благородного дворянина! Передайте своему хозяину, что я готов дать ему отсрочку, дабы он поправил свое здоровье. Ибо мне, как дворянину, не делает чести выходить на поединок с человеком, который находится при смерти.
– Благодарю вас, ваша милость, – прошептал старик.
Затем, подхватив на пару с кучером своего хозяина под мышки, они потащили его бессознательное тело к коляске.
Тем временем я обернулся к стоявшему немного вдалеке барону де Леви.
– Мессир, эта утренняя прогулка разбудила мой аппетит! – улыбаясь, произнес я, краем глаза наблюдая, как карета с гербом де Гонди трогается с места. – Как вы смотрите на то, чтобы вместе позавтракать?
Глава 24
За завтраком барон де Леви много говорил. В основном о всяких мелких сплетнях при дворе, о забавных происшествиях на балах и других, ничего не значащих мелочах. А еще он в общих чертах рассказал о большом посольстве, что отправится во главе с принцем Луи на север, и в котором барон де Леви тоже будет принимать участие, как, собственно, и почти все приближенные «зеленого» принца.
Но при этом он не забывал много спрашивать и обо мне, моей жизни и моей семье. После нескольких минут нашего с ним общения я пришел к выводу, что Жан-Луи выполнял чье-то поручение. Я даже догадывался, чьё. Достаточно вспомнить, чьим личным парфюмером он являлся. В общем, к моей персоне явно начал присматриваться либо сам младший принц, либо его ближайшее окружение. Хотя не стоит исключать оба варианта.
Пускай присматривается, мне не жалко. Сделав вид, что клюнул на приманку, я охотно поведал рыжему шпиону «зеленых» о моей абвильской ссылке, о фронтире и о моем переезде в столицу.
Также мы поговорили о том, что произошло на балу после моей отключки. Ничего нового он мне не рассказал. Если брать за основу слова герцогини дю Белле о категориях, на которые делятся придворные Вестонии, то Жана-Луи можно было смело отнести к «умным, которые искусно притворяются глупыми». Думается мне, на балу герцогини дю Белле других не было.
В общем, все общественное порицание было направлено именно на барона фон Герварта. Это ведь он обещал не использовать магию, но не сдержался, чем и подставил себя, и принес поражение своей команде.
А то, что барон таким образом скомпрометировал своего сюзерена, все присутствующие, в том числе и бесхребетный принц Луи, предпочли проигнорировать. Как, впрочем, и всегда игнорировали, когда дело касалось королевского семейства. Все те, кто когда-либо осмеливался выступить против короля и его семьи, либо казнены, либо находятся в казематах. Папаша Макса яркий тому пример.
Принц Генрих, конечно, прилюдно высказал свое неудовольствие и приказал барону покинуть бал, но всем прекрасно было понятно, что это всего лишь спектакль. Уже скоро «опальный» страйкер вместе со своим сюзереном отправится на войну с аталийцами. Полагаю, если бы барон не был боевым магом, а здесь это штучный товар, принц Генрих применил бы к нему более жесткое наказание…
В конечном итоге, наш совместный завтрак с бароном де Леви получился довольно познавательным, как для него, так и для меня.
* * *
– Добрый день, мадам, – произнес я, поклонившись.
Несмотря на уговоры Бертрана отлежаться, на следующий день я уже выехал в особняк Легранов. Я не мог себе позволить терять драгоценное время. Возможность попасть в семейный склеп Легранов, которую по какой-то пока неясной мне причине предоставила мне Исабель Легран, я не должен был упускать.
– Ты все-таки пришел, – то ли вопросительно, то ли утвердительно произнесла Исабель Легран, окинув меня с ног до головы своим немигающим ястребиным взглядом.
Как и в прошлый раз, она встретила меня в парке, в той самой беседке, куда меня провел молчаливый лакей. Сегодня старшая дочь Паскаля Леграна была одна, как, собственно, и я тоже.
Бертрана я намеренно оставил в карете. В его присутствии мне будет сложнее спровоцировать Исабель на откровенность.
– Да, мадам, – коротко ответил я и добавил с легким поклоном: – И я благодарен вам за предоставленную мне возможность.
Проигнорировав мои благодарности, Исабель вдруг спросила то, чего я не ожидал услышать:
– Это правда, что ты дал вольную Бертрану?
– Да, – ответил я.
– Каковы твои мотивы? – продолжила давить она.
Хм… Кажется, я понял, к чему она ведет.
– Я посчитал,
