разведчики, — и доложить командованию, то мы придем одновременно с немцами, и наше донесение может запоздать, немцы могут сходу занять районный центр.
— Вот что, Володя, — обратился партизан Рассохин к своему напарнику, — ты отправляйся скорее обратно и обо всём доложи, а я постараюсь связаться по телефону и предупредить.
Партизан Ядровский отправился с донесением, Рассохин пробрался в Почеп и установил с нами телефонную связь, предупредив о продвижении врага. Подобравшись ближе к дороге, по которой двигались враги, Рассохин стал наблюдать, затем около Почепа на косогоре, на густой высокой ели устроил свой наблюдательный пункт. Справа, слева, спереди и сзади по всем населенным пунктам уже немцы — пехота, обозы, пушки, танки. Через каждые полчаса раздавался призывной звонок телефона: наш партизан-разведчик сообщал всё новые и новые данные о продвижении врага — обозов, орудий, танков, автомашин.
Немцы в этот день хотели сходу опрокинуть наши части, ворваться в Высокиничи, перерезать дорогу, ведущую от Варшавского шоссе через Угодский Завод и Высокиничи на Серпухов, отрезать наши части, находящиеся в Угодском Заводе, и по дороге двинуться в Серпухов.
Предупрежденные партизаном-разведчиком наши части приготовили достойную встречу врагу. На подмогу из Серпухова подошли танки. Дважды в этот день бросались немцы в атаку, но каждый раз, неся потери, отступали. Поздно ночью, предварительно выведя из строя подстанцию, вернулся и наш разведчик Саша Рассохин. Он рассказал нам, как шли немецкие солдаты, держа шаг, в широких дудочкой голенищах кованых сапог, что-то позвякивало, и когда он подполз поближе, то это оказались запасные диски автоматов, вставленные за голенища сапог.
— Скажи по-правде, Саша, — обратился к нему комиссар. — Когда ты подполз близко и видел их в лицо, наблюдал, как они печатали шаг, тебе было страшно? Только говори правду, не криви душой.
Подумав немного, Рассохин ответил.
— Нет, Николай Степанович, не страшно.
— Это хорошо. Вот об этой своей встрече с врагом рассказывай всем партизанам, рассказывай, что тебе не было страшно, что врага можно бить.
— А если бы тебя в Почепе застали немцы, что бы ты стал делать? — задал вопрос один из партизан.
— А ничего, назвался бы местным жителем, военного на мне нет ничего, я не военнообязанный, освобожден по состоянию здоровья. Винтовку и боеприпасы на это время я припрятал. Будьте спокойны, сумел бы от них отделаться и вернуться в отряд.
Саша Рассохин, комсомолец, работал председателем Тишковского сельского совета. В партизанский отряд пошел добровольцем. До этого, кроме охотничьего ружья, он не держал никакого оружия. Будучи первый раз в разведке, встретив немцев, он не растерялся и не испугался их. Отослав своего напарника с донесением, он воспользовался телефоном и в течении целого дня передавал сведения о продвижении врага.
Казалось бы, что в поступке нашего партизана Саши Рассохина ничего героического нет, такое мог совершить любой наш партизан, а на самом деле, поступок Саши был смелым и мужественным. Он совершен впервые и до того, как уйти нам в лес, в тот напряженный момент, когда враг всеми силами стремился к Москве. Оставаясь в тылу врага, он в течении дня, сам того не знал, что предупрежденные им наши части достойно и как следует встретили врага, не дали ему сходу захватить Высокиничи и почти на целых три дня задержали его на одном месте, на целых три дня выиграли время.
А за это короткое время, выигранное с помощью партизана-разведчика, наши части подготовили новые рубежи обороны, сперва в урочище Сивцово близ селения Вязовня в 6 километрах, затем у селения Кременки в 12 км на границах Серпуховского района, где в конце октября 1941 года враг был окончательно остановлен. С этого рубежа потом, в конце декабря 1941 года, началось наступление наших войск и разгром немецких войск.
Памятный воскресный день 19 октября 1941 года, с утра был пасмурным, всё было окутано туманной пеленой, никакой видимости. За рекой где-то в тумане, всего в нескольких километрах — враги, их пока не видно, но они там. Не сумев 18 октября захватить Высокиничи, они заняли господствующие высоты и готовили новый удар.
Население еще накануне попряталось. Бойцы Красной армии, сделав за ночь ложные позиции, замаскировались на огневых точках и приготовились к встрече врага. Часов в 11 утра, когда туман стал рассеиваться и появилась видимость, немцы, открыв ураганный огонь, повели новое наступление. Атаку за атакой отбивали наши бойцы. Бои шли уже в одном-двух километрах. Вот-вот немцы ворвутся в районный центр. Оставаться дальше, нам партизанам, в районном центре стало нельзя. Как ни тяжело было, была отдана команда отряду двигаться в лес.
Впереди, твердо и уверенно ступая, шел комиссар. Следом, выстроившись по два в ряд, шли вооруженные люди, шли молча. Под ногами шелестели опавшие листья, по лицу зазевавшегося партизана, не привыкшего еще к лесным дорогам, больно хлестали голые березовые прутья и колючие лапчатые сучья зеленых елей. В лесу было тихо, только за спиной партизан шел бой, оттуда доносился треск пулеметов и автоматов. Там рвались вражеские снаряды, поднимая вверх фонтаны земли. Следом за партизанами тянулись подводы, небольшой партизанский обоз, груженый дополнительными боеприпасами, медикаментами и другим имуществом. Проводив отряд в лес, я с тремя партизанами вернулся в районный центр. С ними еще раз обошел помещение Райкома партии, Райисполкома, помещение, где жили на казарменном положении, проверили еще и еще раз, не оставили ли мы второпях какие-либо документы, списки, записки, что могло бы навести немцев на наш след, на след наших партизан и вызвать тяжелые последствия для их семей, родственников и знакомых, оставшихся в районе. Но всё обошлось благополучно, ничего подозрительного обнаружено не было. Товарищи, уходя, не забыли уничтожить свои следы.
Направляясь на командный пункт части[338], чтобы выяснить обстановку и договориться о связи, мы неожиданно встретились с Даниловым, работником Потребкооперации, бойцом истребительного батальона[339]. Дня три тому назад Данилов со своими бойцами истребительного батальона под командованием члена Исполкома районного совета директора Высокиничской средней школы Ивана Михайловича Дубровского был направлен в воинскую часть и вот он снова очутился в Высокиничах. За плечами у него винтовка.
На мой
