так к «Герою» «Орден Славы» полагается давать — тот с бриллиантами, да золотом выполнен в моих мастерских, — сказал я, уж сильно в корку въелась эта звезда «Героя» из прошлой жизни, не мог не ввести и в этом времени.
— Так и давал бы «Орден Славы». Опять же, аж пятьсот рублей сверху…но дело твое, коли считать серебро не научился, — Елизавета махнула рукой.
«Кто бы говорил про „серебро считать“, когда за день переодеваний государыни можно было батальон год кормить» — подумал я, лицемерно не прекращая улыбаться.
— Все сие хорошо! Что плохого скажешь, государыня? — спросил я, не веря в то, что разговор так гладко складывается, промелькнули даже мысли сменить свинцовую косметику на что-то безопасное.
— То верно, есть и деготь, Петруша, как ему не быть. В жизни завсегда так, — Елизавета привстала, подошла к трюмо, достала два листа бумаги. — Вот тут то, что Бестужев доложил мне. Там и ляхи озорничают и пруссаки. Почитай! Канцлер работает, но и тебе нужно разуметь, что деется вокруг. И… вице-канцлер Михаил Илларионович Воронцов в Бахчисарай едет, бумаги ладить. А то, освободил он Крым, полководец малолетний! А как все по чести на бумаги переложить, так и забыл, к присяге не привел, подати не определил… не ершись, Петр. Ведаю, что обещал ты крымчакам, от того и будет работать Воронцов, на год от податей освобожу, далее будут платить, крепостить не стану, да там и мужиков то мало, знать их во дворянство возведу, коли подтвердят свое происхождение. Ну только какой бунт, так не станет татар в Крыму!
Выходил из палат императрицы в двояких чувствах. Во-первых, уже изрядно надоели преграды и препоны, что требуется обходить, дабы решать поставленные перед собой задачи. Каждый хочет урвать, все интересы нужно соблюсти, всем угоди, а у меня это не очень хорошо и получается. Все же больше я пру политическим буром, нежели извиваюсь угрем. Потому и хочется уже власти, чтобы меньше было соглядатаев, а больше исполнителей. А тут и во-вторых возникает — нет желания в том, чтобы Елизавета сильно быстро умерла, чего добиться, как я думаю не сильно и сложно. Да, и что там еще будет после ее смерти, случись она завтра? А здесь и сейчас она меня хорошо прикрыла, доверилась и придержала церберов. Мне нужно еще веса набрать, политического, конечно. А пока тетя помогает. Вот, даже Александр Иванович Шувалов, глава Тайной канцелярии, почти не беспокоит, только мелкие палки в колеса вставляет своему бывшему подчиненному Шешковскому, который уже перестал шпионить против меня, так как Шувалов не такой дурак, чтобы не понять, — Степан Иванович стал моим человеком. Или я чего-то не понимаю…
В Москве пришлось пробыть еще неделю. Во-первых, нужно было дождаться подхода всех запланированных полков, что предназначены для усиления молдаванской группировки войск, подвоза провизии, собрать пороховой запас. Как-никак почти две дивизии выдвигались на юг, а после к ним присоединятся еще два полка и отпускники из действующей армии.
Проверил свое поместье в Люберцах, проинспектировал производства. В этот раз только хвалил управляющих. Однако, когда разговор как-то свернул в сторону меда, воска и необходимости ставить свечной заводик, был ошарашен. Дело в том, что тут не знают рамочного улья. Больше того, часть меда до сих пор собирают в лесах. Устройство улья я быстро начертил, и меня заверили, что проблем в его создании не будет, как и вполне добиться в сумме семисот пчелиных семей.
Вот тогда и вполне можно открывать свечной завод, благо и в нитях проблем не будет, и жир имеется. А там и парафин можно изобрести. То, что это нечто, получаемое при очистке нефти, плавящееся при каких-то температурах, я вспомнил, поэтому, как придет в себя Ломоносов, пусть дает кого из молодых да ранних профессорских выучеников [в реальной истории каждый ученый в Академии наук был обязан иметь двоих учеников, а Ломоносов ратовал и за большее количество]. Есть еще стеариновая свеча, вернее, должна быть. Что такое стеарин, я не знал, но в записках указал и что такое имеется, может название вещества натолкнут кого из понятливых на выводы.
В целом же доход от поместья вышел отличный, вспомоществование формирующимся двум полкам, к примеру, идет из поместья, но не бессребреник я, заберу эти деньги из казны Военной коллегии.
Развивается производство крахмала — это из новых ниш. Наши свиньи самые жирные, видимо, картошка неплохо их подпитывает. Получил сведения от прибывшего в Люберцы за семенами Абрамова и о его деятельности. Так, запускается сахарный завод в поместье под Ярославлем, на масло подсолнечное уже на год вперед получен заказ, поэтому меня Петр Евреинов и просил, чтобы я стребовал засеять подсолнечником земли на отвоеванных территориях молдаван или еще кого. Там лучше климат под эту культуру.
Неплохие результаты в люберецком поместье побудили меня, наконец, решиться и дать отмашку на начало с этого года эксперимента. Суть мероприятий в том, чтобы отрезать земли десяти процентам крестьян для личного пользования, пока в аренду, но с правом выкупа и земли, и себя родимых из крепости. Эти семьи тщательно отбирались, чтобы были работящие и деятельные люди. Посмотрим, если наличие таких семей, из которых я хотел сделать крепких собственников, не будет хотя бы убыточно, не говоря уже о прибыли, то буду задумываться об уменьшении крепостного ига. Земля уже специально куплена под эксперимент, дома там поставлены, инвентарь новый, лучший, что есть на Демидовских заводах. Если в таких условиях крестьяне не станут подыматься и врываться в рыночные отношения, то точно — быть им только в крепости под пятой помещика, пальцем не пошевелю более.
Я дал своим крестьянам удочку, пусть сами ловят рыбу.
6 апреля, не дожидаясь Пасхи, я отправился в путь. За два дня до моего отъезда, дорога на Воронеж уже была занята армейскими колонами, артиллерией, даже четыре полевых кухни взяты в испытание в один из батальонов. Тысячи повозок с продуктами, порохом, фуражом и лекарствами — казалось всему этому потоку людей и коней нет ни конца, ни края. Между тем, шли по «суворовской методике», которую здесь начали называть «Петровской» — универсальное такое название, то ли в честь меня, то ли Румянцев подразумевался, то ли Петр Семенович Салтыков.
Суть такого похода в том, чтобы идти семь верст быстро и непрестанно, после — отдых, вперед вырывались ответственные за готовку еды. Потом обед, краткий обязательный дневной сон, в путь, остановка на ужин, снова путь, сон. Главное — все действия нормированы по времени и никаких лишних телодвижений. Если спать, то спят все — приказ. Сокращается время отдыха, при этом солдат меньше не отдыхает, порою и больше, привыкает к четкому режиму.
При плохих, размокших дорогах, передвигаться в день по двадцать километров –было хорошим результатом. Тем более, что врачи забирали свое время у колонн, так как задачу минимизировать санитарные потери с них никто не снимал, а простудные заболевания были частыми.
Я же чаще всего нагонял колонны, потом останавливался на постой в каком-нибудь трактире или постоялом дворе, где мог проверить бумаги интендантства, или поговорить с постояльцами, принимал корреспонденцию, в том числе и сообщения о движении османских войск и о нападениях польских конфедератов на русские обозы в северо-восточном пограничье Молдавии и земель Нижнего Запорожского войска. На следующий день я вновь нагонял войска. Постепенно становилось все легче идти. С одной стороны, солнышко светило и земля подсыхала, с другой, чем южнее, тем больше просторов степи и выбора, если не дорог, то направлений, да и элементарно становилось теплее.
К двум выдвинувшимся из Москвы дивизиям возле Харькова стали присоединяться иные воинские формирования, сумские кавалеристы, Бахмутский полк, отряды донских казаков. Тут же я понял, что нужно поспешать, ускоряться. Прошел почти месяц в пути, и события, которых так ждали, начались без меня.
Выбравшись из кареты, одвуконь я поспешил на фронт. Турки пошли в наступление.
Глава 7
Эгейское море, о. Парос, г. Науса
13 мая 1750 года
Адмирал Захар Данилович Мишуков был полон решимости. Четыре месяца корабли русского флота охотились за турками, практически парализовали морскую торговлю Османской империи, потопили три фрегата и еще восемь мелких суденышек. Лютовали и союзные пираты, точнее — каперы. Эгейские лихие моряки, и раньше промышлявшие пиратством,
