вот я навострил уши.
— А что такое хиськартпшехха? — поинтересовался у инструкторов, как только передача была окончена.
— Непонятное гоблинское слово, — зевая, пояснил Станов. — До чего же поганый язык! Нет, чтобы как у остальных рас: слово и его обозначение. Придумали, твари зелёные, так, чтобы смысл слова менялся от интонации. Это твоя «сиськапшега» может иметь до сорока значений.
— Хиськартпшехха, — поправил я. — Что-то про голову. Она обозначалась как хиськарт. Пшехха — это дробилка, дробить. Не знаю, как будет правильнее.
— Горюнов! — внезапно вскочила лейтенант. — Ты что? Понял всё?
— Ага.
— Не может быть! А ну-ка! Переведи! Быстро!
— Всем племенам и сборищам… Наверное, всё-таки не сборищам, а малым отрядам. По писку срочно отступить в матку…
— Какая, на хрен, писка в матку⁈ — чуть ли не заорала на меня Галина. — Что за порнушка⁈ Внятно переводи!
— Надеюсь, что имеют в виду не орган, а базу. Эти два названия очень похожи между собой, и я не до конца разобрался в интонации. А писк — сигнальный. Что-то вроде сирены в башке. И не надо на меня наезжать. Я впервые пытаюсь понять гоблинский язык.
Короче! Большим и малым отрядам по сигналу отступить через какое-то непонятное время. Что-то около нескольких часов и минут. Их длину у харков я не знаю. Дальше будет работать эта самая головодробилка.
— Ментальная пушка! — ахнула Якутова. — Я поняла! Это ментальная пушка! Кажется, все сильно вляпались, если эту фигню сюда притащили!
— Не притащили, — пояснил я. — Собираются притащить, через какое-то седьмое направление. Оно находится в семи верстах от нас.
— И откуда у тебя такие интересные знания? — нехорошо прищурился Станов, направив пистолет на меня.
— У гоблина из башки взял. У первого, которого серпом зарубил. Остальные, слава богу, ничем не делились. После такого сознание теряю. И что такое ментальная пушка?
— Чудеса с тобой, Горюнов, — сурово произнёс прапор, но ствол наставлять перестал. — Ментальная пушка — это очень дорогое и редкое гоблинское оружие. Никто её никогда из наших не видел, но она есть. Рассчитанное на один выстрел, после которого мозги закипают в прямом и переносном смысле слова. Ни один блок не поможет. Даже сами гоблины попадают под воздействие.
Радиус действия до ста пятидесяти вёрст. Волнения ментального поля после выстрела около земного года. В это время лучше не находиться в нём, если не хочешь навечно оказаться дебилом, пускающим слюни.
— Оружие массового поражения?
— Оно родимое. И хрень эту необходимо уничтожить, а то жертв не оберёмся.
— Как мы это сделаем? — удивился Старостин. — Уверен, что пушку охраняют так, что нам и не снилось.
— У меня теперь два залётчика, которые по прибытии на учебную базу будут долго иметь бледный вид. Первая — это Радостина. Нефиг ранения на ровном месте получать. А второй — ты. Ибо идиотизм должен караться! Только что было сказано, что оружие массового поражения. Значит, поражает всё в округе как? Жду немедленного ответа!
— Массово.
— И?
— Долго держится опасный ментальный фон.
— Делай выводы! Не беси!
— После выстрела весь обслуживающий персонал находится в серьёзной опасности. Значит, охрану харки не поставят, чтобы избежать лишних жертв, — грустно произнёс Лёха.
— Верно. Нам не с огромной ордой бороться, а с небольшой группой артиллеристов-смертников. Тем более, что метальную пушку ставят скрытно, открыв небольшой портальчик. Ну, это для того, чтобы раньше времени никто не обрадовался, что им мозги плавить будут, и не попрятался в своей Реальности. Горюнов же утверждает, что знает место появления пушечки. Надо воспользоваться такой возможностью совместить приятное с полезным.
— Во-во! — поддержал Якутову прапорщик. — Тем более, что у нас осталось парочка неоприходованных зарядов. Будет чем подорвать объект и быстро смыться. Ну что? Отдохнули и хватит?
— Да, — согласно кивнула Галина. — Только Жуковскому на всякий случай сообщу о новой неприятности.
Седьмое гоблинское направление совпадало с нашим тридцатым квадратом. Очень хочется надеяться, что я ничего не перепутал в переводе. А не то тут и останусь валяться без мозгов и жизни. На месте пока ничего не происходило, но лейтенант внезапно остановилась и командовала.
— Тихо всем! Портал! Чувствую, открывается портал! Быстро в кусты! Лежим и не шевелимся.
Мы быстро ломанулись обратно в лесок, из которого только что выбежали. Вовремя!
Не ошиблась Якутова. Метрах в двухстах от нас воздух задрожал и резко изменил цвет на серый. Потом открылся проход, чем-то напоминающий нашу Воронку, только не вертикальную, а горизонтальную. Из портала показался отряд харков.
Оценив обстановку, его командир дал знак, и сразу же выкатилась большая фигня. Я бы сказал, что не пушка, а трёхметровое яйцо на колёсиках. Переговорив с обслуживающим персоналом, охранники ретировались, и портал тут же закрылся.
* * *
Друзья! В жизни небольшая хрень, мешающая писать быстро. Поэтому ввожу график: ПОНЕДЕЛЬНИК, СРЕДА, ПЯТНИЦА. Прошу отнестись с пониманием.
Глава 22
Гоблинские артиллеристы окружили яйцо и положили на него свои руки.
— Пушку к выстрелу подготавливают. Настраивают, — пояснил Станов. — Медлить нельзя.
— Предлагаю перебить их из засады, — сказал я.
— Нет, Данила. Мы не знаем, насколько эта штука готова к выстрелу. Если хоть один из харков успеет дать команду, замкнув свой Дар на оружии, то ни нам, ни армейцам уже ничего не поможет. Необходимо всех положить одновременно.
— Именно, — подтвердила его выводы лейтенант. — У нас осталось немного взрывчатки. Если добросить её до пушки и рвануть рядом с ней, то вряд ли кто-то сумеет активировать яйцо.
— Могу своим Даром Воздуха доставить бомбочку, — предложил Лёха. — Правда, не знаю, как её подорвать. Может, Зоя огоньком пришпарит?
— Далеко, — покачала головой Воскресенская. — Тут надо действовать быстро, и шансы, что промахнусь, огромные.
— Да, — вздохнула Якутова. — Был бы нормальный спасатель с Даром Огня, то легко бы всё осуществил, а курсантка-недоучка однозначно промажет. Эх… Необходима всего лишь одна маленькая, но очень точная искорка. Жаль, взять её негде. Придётся рисковать. Бьём
