бесконечная обида.
В конце концов, ведь Артём обещал мне!
Обещал!
А сейчас сам нарушает своё слово!
Могу поклясться чем угодно, что он готов дать задний ход и уже раскаивается о нашей договорённости!
Всё оставшееся…
Да нахер пусть катится!
– Не Михалёва, – отчеканиваю холодно. – Агеева – я. Уже давно. Не Михалёва. Понятно тебе?! – последнее выходит слишком громко.
Даже сын слышит. Матвей подозрительно прищуривается и выбирается из воды, направившись в нашу сторону, в то время, как Рупасов поворачивается ко мне спиной.
– На улице вас подожду, – бросает он сухо. – Как будете готовы, отвезу вас к твоей матери, раз уж других вариантов всё равно нет.
Больше не давая и шанса сказать хоть что-то, он быстрыми размашистыми шагами направляется в сторону раздевалок, в то время как в моей душе воцаряется вязкая гнетущая пустота.
Что ж, я сама к этому подвожу…
Рано или поздно всё равно бы случилось.
Глава 23
Солнце близится к линии горизонта, озаряя небосвод алыми красками. На протяжении последней минуты я стою на крыльце и смотрю на эту картину, наивно надеясь впитать в себя хоть жалкую частичку этого света. Ведь в моей душе царит кромешный мрак. Чашка чёрного горького кофе в руках греет ладони, но сердце не трогает это тепло. Проклятый орган в моей грудной клетке продолжает стынуть. Бьётся до того медленно, почти не слышно, что иногда кажется, будто остановится вовсе. Разумеется, мне лишь кажется, всему виной собственная мнительность. Но я вынуждена жить в этой темноте. Никуда не деться от неё. Не спастись. На этот раз я сама погрузила себя в неё. Намеренно. Осознанно. Будто долбанная мазохистка, живущая ради того, чтобы чувствовать боль. Быть может, хотя бы она поможет мне чувствовать себя немного живой, а не той, кто просто существует в этом мире, не чувствуя абсолютно ничего.
Сегодня, наконец, злоба, направленная на Артёма – истлела. И на себя я тоже больше не злюсь. В очередной раз ко мне просто пришло осознание того, что… не судьба, в общем. Глупо было надеяться, что человек может измениться только потому, что сам в один миг своей собственной слабости поверил в это и заставил поверить тебя. Не изменится. Никогда. В это надо было верить, а не в глупые несбыточные грёзы и мечты, которым не суждено сбыться.
Прошло три дня с тех пор, как Рупасов привёз меня и Матвея в дом моей матери. Так ни слова больше и не обронил с тех пор, как узнал, что мальчик – родной сын Романа Агеева и женщины, которую я лично не видела никогда в жизни.
Оставил меня у ворот и уехал…
– Жень, – вырывает из пелены мрачных раздумий голос Кости. – Ты готова?
Не слышала, как мужчина вышел на крыльцо, хотя обычно входные двери закрываются довольно шумно.
– Да, – отзываюсь безразлично.
В моём голосе и правда присутствует уверенность. Вот только она такая же лживая, как и большая часть моей жизни.
– Если хочешь, я один съезжу, – дополняет Агеев-младший.
Натянуто улыбаюсь ему в ответ. Нам предстоит забрать мою машину из автосервиса Рупасова, куда Артём отправляет её после того, как забирает меня с трассы и увозит в аэропорт. По-хорошему мне вообще стоило бы ехать за ней одной, вот только… не могу. Чужая поддержка нужна как воздух. Вряд ли удастся изображать адекватность, если столкнусь с ним один на один, а унижаться ещё больше, чем уже есть – не в этой жизни. Больше не допущу подобного.
– Нет, я сама, – отзываюсь односложно.
Мужчина коротко кивает и хмурится, а я разворачиваюсь и иду к его машине, забирая недавно сваренный напиток с собой. Допиваю его по пути к СТО, куда мы приезжаем в ближайшие полчаса. Как только «Land Cruiser Prado» припарковывается перед нужным зданием, я также без лишних разговоров иду внутрь, чтобы забрать ключи у дежурного механика, которого предупредила о своём прибытии по телефону ещё час назад. Вот только среди десяти ремонтных постов нет ни души. И что-то очень сильно подсказывает – не просто так.
Мысленно отвешивая несколько нецензурных фраз в адрес хозяина местного заведения, поднимаюсь наверх, намереваясь поскорее разобраться со всем, и так и замираю посреди коридора, потому что дверь директорского кабинета не закрыта, а разговор, исходящий оттуда, слышится даже с места, где я нахожусь.
– Ты просто идиот, понимаешь?! – восклицает Арсений.
Доносится звон бьющегося стекла и отборный мат, срывающийся с губ Рупасова-старшего, а после мрачное дополнение:
– Понимаю. Каждый раз, когда ведусь на неё, а потом всё вот так вот оборачивается – тогда и понимаю… – следует пауза, и я так и не вижу лиц разговаривающих, но даже так могу себе представить, как неприязненно морщится Артём. – Но это не твоё дело, мелкий. Вали откуда пришёл. И ключи от тачки обратно забери. Она же придёт скоро, вот сам ей и отдашь. Тошнит от одной мысли, что увижу её. Пусть возвращается откуда явилась. Ей там явно больше нравится.
Пусть моего имени так никто и не произнёс, но не обязательно быть ясновидящей, чтобы понять – разговор конкретно о моей персоне.
– Что, совсем-совсем не хочешь? Окончательно? – едко интересуется собеседник в ответ. – Или опять временно? Ты как собака на сене, знаешь? Типа сам не «ам», и другому не д… – договорить Арсению не удаётся.
На этот раз падает что-то потяжелее. Притом грохот стоит такой, что звук напрочь перекрывает последние слова бывшего одноклассника.
– Даже блядь не смей мне заикаться снова, понятно?! – наряду с новым ударом об пол чего-то, судя по звуку, деревянного, орёт в ответ Артём. – Или я тебя собственными руками придушу! – на секунду повисает пауза, но после следует не менее злобное и громкое: – Пошла она на хер! Пошло на хер вообще всё! – следует новый удар, на этот раз кулаком по столу, а после ещё более гневное: – Свободен!
Вздрагиваю. Да так и остаюсь стоять на месте. Даже когда Арсений выполняет веление старшего брата и покидает кабинет. Он хмурится и смотрит себе под ноги, гневно сжимая кулаки. Явно зол. К тому же – очень сильно. Никогда прежде не видела его таким, если честно. Погружён в свои мысли настолько, что не сразу замечает меня. Буквально натыкается через несколько шагов и только тогда понимает, что не один в коридоре.
– Эмм… Привет, Жень, – быстро справившись с удивлением, здоровается Рупасов-младший. – А я тебе как раз ключи от твоей машины несу, – разжимает кулак и протягивает
