она хочет стать его тайной наложницей. А все почему? Она прекрасна, словно цветущая слива. Умна, будто ученый из Палаты алхимиков. Родом она из вашей провинции Дун. Но главное – вернулась из будущего и знает, что скоро произойдет Великое бедствие трех миров! Идеальная история для пьесы…
Ли Лань стала кашлять, случайно глотнув слишком много чая. Мысль о том, что он говорит о ее сестре, вдруг пронзила голову, заставив забыть обо всем на свете. Если она тоже вернулась в прошлое, может и знать о родителях кузины. О краже плода из Сакрального сада. И знать другое будущее, что изменилось. Но дедушка Чэнь водит дружбу со старшим сыном семьи Гоу, должен быть в курсе игры, что ведет Ли Сюэ.
– Барышня, ты побледнела, – прозвучал голос Лу Дуна издалека. – Позвать целителя?
– Нет. Я в порядке, – ответила она, держась за горло. – Скоро пройдет.
– Ай-я, кажется мне, что разговоры наши тебя расстраивают. Хорошо. – Он снова встал и на этот раз прошел к своему плащу и шляпе у стены: – Идем, Малыш Бамбук. А ты береги себя, Ли Лань.
Дзинь. Дзинь.
Зазвенел колокольчик на двери, стоило Лу Дуну выйти, впустив в мастерскую прохладный ветер с улицы.
Трель. Трель.
Колокольчик на арт-веере, привязанном к поясу Ли Лань, весело подпрыгивал. Развернув веер, она дотронулась до темно-синей ткани, когда появились слова, нарисованные белой тушью:
Ли Сюэ. Хорошо ли поживает моя мэймэй? Вышло так, что мы давно не виделись. Но вот треклятая погода в провинции Дун портит мое настроение каждый раз, как возвращаюсь в город Энь. Не стоит ли нам встретиться и побеседовать, дорогая мэймэй? Вечером я загляну в мастерскую дедушки Чэня. Его не будет в городе, а ты же верно будешь там? Не уходи никуда.
Странное чувство охватило сердце, лишь только последняя строчка появилась перед глазами. «Задумала ли цзецзе что-то недоброе?»
– Я уже решила, что поговорю с Гоу Ичэном, – произнесла Ли Лань вслух. – Тебе же отвечать не буду.
Она заперла дверь мастерской дедушки изнутри. Не стала тушить свечу в лампе, чтобы казалось, что кто-то бодрствует, но потушила жаровню на железном треножнике. Посмотрев на домашнее одеяние, она решила переодеться в форму офицера стражи. На плечо повязала длинный кусок темной ткани с камнем, по привычке приговаривая:
– Темные повязки. Не забывай и надевай.
«Не надеть повязку для потомков клана Ши считалось преступлением легкой степени. Если нарушитель просто забыл. А если сделал намеренно – нарушил закон императора Яна, – получал большее наказание за дерзость».
До службы в городской страже Ли Лань многого не знала об этой стороне жизни города. Ей тоже приходилось выписывать листы с повинностью для нарушителей. Вздохнув, она протянула руку к бамбуковой занавеске на голой стене в окружении картин, нарисованных тушью. Правильное заклинание открыло скрытую комнату.
Пару дней назад дедушка показал ей новую дверцу, ведущую сразу на торговую площадь к заброшенному сараю возле лавки травника Мо. Она была соединена сложными талисманами, на зарядку которых духовной силой требовалось потратить больше года. Пользоваться дверцей можно было три раза.
Прохладный вечерний воздух и темное небо над головой встретили Ли Лань, стоило ей ступить на сырую каменную дорожку. Во дворике кучу рваных плетеных корзин покрывали темные разводы, а под ними расплылась целая лужа из жижи, похожей на разбавленную тушь. Тот безумный старик говорил о таком дожде. Но в будущем, которое пережила она, случился дождь через пару месяцев после сотрясения земли.
Ли Лань старалась держаться в тени, пользуясь заклинанием скрытности, пока мимо проходили дозорные стражи. Но стоило ей ощутить знакомую духовную силу, она остановилась и прислушалась.
– Ай-я, промок, как бездомная псина, – прозвучал знакомый голос офицера седьмого ранга Лянь Хэ. – А ты даже не жалуешься, Бао-эр.
– Угу, – прозвучал ответ.
– Хочу домой, выпить вина и согреться. Если эти странные погодные капризы продолжатся, я точно сбегу и отправлюсь в провинцию Бэй, как сделал тот юноша с первого года.
– Сбежать, верно, стоило бы раньше.
– А? Ты о чем?
– Не так давно я слышал разговор отца. Понимаешь, его дела высокой важности. Весь город держится на плечах начальника городской стражи. Он тот, кто должен быть правой рукой магистрата. Н-но…
– Но? Но что?
– Многие годы уже замалчиваются темные дела под нашим городом в заброшенных шахтах. В этом виноват и магистр Архива. Кто-то же должен был об этом позаботиться? Но, сдается мне, пути назад уже не будет.
– Да ты выглядишь хуже меня! Не видишь никакого просвета среди туч, да? Понимаю, невеста твоя исчезла, как и другие с темными повязками. Тут еще эти представления про Великое бедствие трех миров. С фейерверками и прочим. Кто угодно станет безумцем. Хорошо, пойдем ко мне и согреемся чем-нибудь горячим вместе. Все равно скоро комендантский час, и наша смена закончится. Идем же, Бао-эр!
В тени Ли Лань прижалась спиной к холодной стене, решив, что Лянь Хэ прав. Стать безумцем и сдаться может каждый, но не каждый может идти вперед, не опуская головы.
Глава 31
Мутно-серые разводы окрасили бумажные фонари и окна летающего корабля, что звался «Чайной госпожи Магнолии». Как пагода из трех этажей, он стоял на торговой площади неподалеку от Центральных ворот благоденствия. У входных дверей из желтой сосны работник в сером одеянии высматривал кого-то в сумерках, придерживая бамбуковую шляпу рукой.
– Приветствую вас, гость. Вы ли юная госпожа Ли? – прозвучал хриплый голос. – Я слуга из чайной, меня просили встретить вас.
– Приветствую, господин, – ответила она и сложила руки перед собой. – Да, это я.
– Прошу следовать за мной.
Только она ступила за порог, оказавшись перед лестницей, старик тронул белый овальный амулет на поясе. Корабль дрогнул и стал подниматься в воздух.
– Мы не будем стоять на площади? – спросила Ли Лань.
Бамбуковая клетка с дроздом над их головами стала раскачиваться, заставив птицу забить крыльями. Чайная набирала высоту.
– Нет, – ответил слуга и указал на лестницу. – Но продолжим находиться над городом Энь. Идемте, юная госпожа Ли.
Вернувшись на эти ступени, она вспомнила, когда была здесь в последний раз. Круглое окно из пересекающихся полосок открывало вид на зал чайной. Внутри ни единой души. Черные лакированные полы, резные столы и стулья оттенка киновари – ничего не изменилось, все стояло на своих местах. В тот раз Гоу Ичэн и тетушка Лу поднимались по ступеням вместе с ней. «А перед этим случился поцелуй под струями фонтана».
Прохладный ночной
