стойкую патологию, которая заложена в самом характере человека, затрагивает разные сферы его жизни и приводит к социальной дезадаптации. Это глубинное искажение картины мира, где непродуктивные, а иногда и разрушительные модели мышления и поведения считаются нормой, потому что человек привык к ним с раннего детства[519].
Параллельно к идее врожденной дезадаптации пришли криминологи – стало ясно, что далеко не все преступления можно объяснить плохим воспитанием, социальной неустроенностью и несовершенством законодательства. Появилась гипотеза о том, что «плохие» люди изначально устроены – на уровне и психологии, и физиологии – не так, как «хорошие», что это в каком-то смысле отдельная порода людей. «Внезапно, однажды утром мрачного декабрьского дня, я обнаружил на черепе каторжника целую серию ненормальностей… аналогичную тем, которые имеются у низших позвоночных. При виде этих странных ненормальностей – как будто бы ясный свет озарил темную равнину до самого горизонта – я осознал, что проблема сущности и происхождения преступников была разрешена для меня»[520], – писал итальянский криминолог Чезаре Ломброзо в 1870-х гг. Ломброзо переусердствовал в проведении параллелей между психотипом и фенотипом – он предлагал распознавать преступников по комплекции и чертам лица (в 1913-м английский криминолог Чарльз Горинг проверил[521] эту гипотезу, сравнив физические характеристики преступников, студентов, военнослужащих и учителей, и не обнаружил никаких различий). Но многие годы спустя нейробиологи подтвердят, что склонность к антисоциальному поведению связана в том числе и с особенностью анатомии мозга.
В 1941 г. американский психиатр Херви Клекли в книге «Маска здравомыслия» (The Mask of Sanity) впервые обрисовал типичный образ психопата в современном представлении – безэмоционального, безответственного и аморального, но при этом неплохо адаптированного к жизни в социуме индивида[522]. С подачи Клекли психопатами стали называть не просто всех тех, кто страдает какими-либо расстройствами личности, а их специфическую и наиболее опасную для окружающих категорию. На примере 15 реальных кейсов Клекли попытался разобраться в том, как устроен внутренний мир таких людей. Он пришел к выводу, что в основе расстройства лежит нейробиологическая патология, лишающая людей способности испытывать глубокие, настоящие эмоции. Психопаты компенсируют этот изъян, научившись в совершенстве имитировать «нормальное» поведение, но эмоциональный дальтонизм не позволяет им по-настоящему наладить контакт с окружающими. Эгоизм и импульсивность в сочетании с практически полным отсутствием страха, стыда и раскаяния часто толкают этих людей на антисоциальные поступки, при этом они выглядят безобидно и редко внушают подозрения.
Живописное описание людей «с недостатком души», неотличимых от добропорядочных граждан, взбудоражило общество, учитывая то, что Клекли составил список критериев для распознавания психопатов, но не предложил вариантов лечения, сделав вывод, что на данном этапе развития психиатрии с этим расстройством ничего поделать нельзя. Психиатр в каком-то смысле смог уловить цайтгайст – публикация исследования совпала по времени с началом Второй мировой войны, а Адольф Гитлер и по сей день остается самым известным гипотетическим психопатом среди исторических личностей.
Несмотря на интерес к психопатии, до конца ХХ в. для нее не существовало единого определения и формализованных критериев. Прорыв случился в 1980 г., когда в справочнике DSM появилось «антисоциальное расстройство личности»[523], а канадский психолог Роберт Хаэр составил «психопат-тест», получивший признание во всем мире[524]. Со временем оба описания претерпели изменения, но диагностические критерии Хаэра все еще расходятся с критериями DSM, что продолжает провоцировать ученых на споры.
Психопат-тест
По разным оценкам, антисоциалы составляют 1–4 % населения (среди мужчин их заметно больше)[525], [526]. Шанс попасть в их число зависит в том числе и от того, каким инструментом диагностики пользуется психиатр. В МКБ-10 (в МКБ-11, как мы уже говорили, пропало деление расстройств личности на разные виды, хотя «антисоциальный» кластер симптомов присутствует) и DSM «кастинг» менее жесткий, чем в опроснике Хаэра, и собирательный портрет пациента по двум справочникам будет примерно таким: «агрессивный, бессердечный и безответственный человек, пренебрегающий социальными нормами. Он часто лжет, легко оправдывает себя и сваливает вину на других. Импульсивен, склонен к рискованному поведению, не умеет предсказывать последствия и совершенно не учится на ошибках». Малоприятная личность, но… и только-то? Под такое описание подпадает скорее грубоватый и незадачливый грабитель банка, чем по-настоящему зловещий персонаж вроде Ганнибала Лектора. Но киносценаристы и писатели редко ориентируются на эти справочники, предпочитая пользоваться (помимо своей фантазии) описанием из опросника Хаэра.
Продолжая дело своего предшественника Херви Клекли, о котором мы писали выше, канадец Роберт Хаэр сыграл огромную роль в демонизации психопатии. Он популяризировал концепцию «хищники среди нас»: существует определенный процент людей, которые напрочь лишены собственных эмоций, но при этом прекрасно имитируют чужие и умеют производить желаемое впечатление. Они очаровательны, бессердечны и любят власть. Их можно встретить как среди серийных убийц, так и во главе корпораций. Открыто противостоять им сложно и опасно, но можно научиться их распознавать и избегать контакта. Для этого и существует «психопат-тест». Хаэр предлагает 20 критериев для выявления расстройства. За каждое соответствие конкретному критерию тестируемый получает три балла, и человек, набравший 30 баллов и более, может считаться выраженным психопатом.
Вот этот список:
● льстивое, поверхностное обаяние;
● значительная переоценка своих возможностей;
● постоянная потребность в стимуляции;
● патологическая лживость;
● манипулирование;
● отсутствие чувства вины;
● слабые эмоции;
● паразитический образ жизни;
● слабый контроль за поведением;
● беспорядочное половое поведение;
● ранние проблемы с поведением;
● отсутствие долгосрочных жизненных целей;
● импульсивность;
● безответственность;
● отказ брать на себя ответственность;
● множество кратковременных связей;
● преступления в юном возрасте;
● нарушение обязательств;
● черствость и отсутствие эмпатии;
● большой преступный потенциал.
Естественно, результаты теста должны оцениваться психиатром на основании личного интервью и знаний о социальном бэкграунде опрашиваемого, и мы (как и автор теста) не рекомендуем вам ставить своим знакомым какие-либо диагнозы. Что касается самодиагностики, сам Хаэр в книге «Лишенные совести: Пугающий мир психопатов» убеждает читателей: если вы задумались о том, чтобы пройти тест, вы совершенно точно не психопат, потому что такого рода рефлексия им не свойственна[527].
Если сравнить опросник Хаэра с МКБ и DSM, то можно увидеть, что у психопата обнаруживаются почти все качества антисоциала, но не каждый антисоциал будет психопатом (по данным Британского национального центра психического здоровья, только 10 % антисоциалов набирают высокий балл по «психопат-тесту»[528]). Такие критерии, как шарм, склонность (и талант) к манипулированию и хладнокровие, – отличительные черты психопата. Кроме того, описания в МКБ и DSM больше отражают поведение человека в обществе, в то время как Хаэр заостряет внимание на внутренних качествах личности, ее потенциале.
В 1990-х появился еще один инструмент диагностики, тоже ориентированный на выявление глубинных характеристик личности, – PPI (Psychopathic Personality Inventory, Перечень черт психопатической личности). Этот
