Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
такое был книжный маркетинг, когда книги еще выходили. Значит, так…
Классик выдержал театральную паузу.
— Гитлер печатает «Майн Кампф» в издательстве «Новая Искренность». Подходит к нему элегантный молодой человек со значком MBA и говорит — хайль-хайль, Адольф Алоизович. Я ваш новый бренд-менеджер. Мы рассчитываем поднять ваши продажи на двадцать процентов, но для этого вашему бренду нужен перезапуск. У нас на это дело выделен хороший бюджет — но вопрос в том, как его потратить. Мы провели дорогостоящее исследование, копнули вашего читателя. Сделали серию глубоких интервью, даже CJM составили — это, если вы у себя в бункере не слышали, customer journey map, как бы карта маршрутов, по которым потребитель прибывает к вашему продукту. В итоге мы пришли к выводу, что у вас есть своя устойчивая аудитория. Ну вы сами знаете: психопаты, садисты, убийцы, шизоиды, гомофобы, маньяки, уберменши, ницшеанцы, насильники, ксенофобы, белые супрематисты и так далее — в общем, обычные ваши ценители. Они купят продукт без нашего продвижения, поэтому бюджет на них тратить неразумно. Но есть три сектора, которые в вашем случае совершенно не охвачены. Это евреи, цыгане и гомосексуалы. Вместе — те самые двадцать процентов рынка. Поэтому у нас предложение — давайте сосредоточимся на них и на все деньги снимем красивый яркий клип. Вот представьте: в кадре косая красная надпись «Mein Kampf». Вступает цыганский хор. Видим поющих цыган с гитарами, которые на что-то очень внимательно смотрят. Долгое время на экране только цыгане, их расширенные в изумлении глаза и поднятые брови. Зрителю становится невыносимо интересно — ну что же перед ними такое? Камера медленно поворачивается — а там евреи вас в жопу пялят!
Классик умолк — и сразу же раздался взрыв записанного хохота, несколько раз пропущенного через ревербиратор. Казалось, будто звонкими и счастливыми голосами смеется вся страна. Потом вчерашний стрим отключился, и кукуратор остался в лимбо наедине с собой.
Зарядиться позитивом в этот раз не получилось — скорее наоборот. Анекдот словно бы напомнил кукуратору о каком-то давнем, крайне неприятном, но заблокированном от сознания опыте.
Гитлер, мрачно подумал он, всегда этот Гитлер. Столько веков прошло, а до сих пор в жопу пялят, никак успокоиться не могут. Сравнивают с ним, что ни сделай. А ничего не делать, скажут, преступное гитлеровское бездействие… Но ведь Гитлер этот, если разобраться, лоханулся только с тем, что войну проиграл. Потому что если бы он ее выиграл — по-настоящему, глобально — виноватыми стали бы те, кого он убивал. И все корпоративные правдорубы ежедневно плевали бы на их могилки со своих экранов точно так же, как сегодня плюют в Гитлера. Малышей принимали бы в гитлерята, и все держали бы рот на замке, потому что добро, свет и еда были бы с другой стороны прохода. Единственное преступление на нашей планете — слабость. Проиграл — ты военный преступник и массовый убийца. Победил — Александр Великий. Так было, есть и будет… У Гитлера просто глобального оружия не было. Одни тактические пукалки. Потому его до сих пор и ковыряют все кому не лень. Но мы пойдем другим путем… Надо поторопить Шкуро. Сегодня он как раз докладывать должен по новым системам…
Из лимбо пора было выходить, чтобы не волновать медицинскую бригаду. Куда? В Рай, весело решил кукуратор, зачем куда-то еще… И тут же привычным легким усилием спроецировал себя в Сад, в любимую Беседку Ста Птиц.
В Саду было утро. Когда кукуратор возник на своей скамье — как обычно с утра, нагишом — птицы, прячущиеся в зелени высокого купола, подняли веселый гомон и распустили хвосты — пестрые, яркие, похожие издалека на цветы. Кукуратор улыбнулся. Птички мне рады, подумал он. А я рад птичкам. Как хорошо, когда все в жизни просто.
Все было просто, конечно — но только если не думать. А иначе сразу делалось непонятно: что это за птицы? Настоящие птичьи мозги в спецбанках? Натренированная нейросеть? Или запись, транслируемая с небольшими девиациями? Но, как кукуратор знал уже много-много лет, секрет счастья именно в том, чтобы не ковырять происходящее сомнениями, а спокойно им наслаждаться.
Сперва птички щебетали невпопад и слишком громко, но постепенно в их пении прорезались строй и мелодия. Кукуратор узнал свой любимый марш, тотлебен, трогательно и смешно искаженный. Птички еще несколько секунд кое-как держали мелодию, потом симфония распалась, и они снова зачирикали каждая свое. Кукуратор слушал все равно. Постепенно пение стихло — разноцветные хвосты и хохолки под зеленым куполом один за другим сложились и исчезли.
Новый день послал кукуратору официальное приветствие. Пора было переходить к делам.
Кукуратор вышел из беседки на дорожку между розовыми кустами. Сегодня он встал поздно: Гольденштерн давно взошел, все его детские фазы отрозовели еще час назад и теперь он ракетой поднимался к зениту.
Хоть Прекрасный уже сделался шаром желтого огня — в точности земным солнцем — огонь этот не жег и не жалил, и на него можно было смотреть не отрываясь. Как только кукуратор остановил на нем взгляд, небесное пламя перестало слепить и кукуратор узрел славу Прекрасного.
Сначала он увидел похожую на тоненькую свечу фигурку. Это был юноша с пылающей короной на голове — прогнувшись ласточкой, он возносился к небу, и, хоть лица его не было видно, каким-то образом можно было ощутить играющую на его губах улыбку, таинственную и не по возрасту мудрую.
Кукуратор сморгнул, и картинка изменилась — на месте юноши появилась девушка с ослепительно горящей над теменем золотой звездой. Свет делал неразличимыми ее черты, но кукуратор знал, что она тоже улыбается.
Кукуратор моргнул еще раз — и увидел старца в хламиде, воздевшего руки. Над его затылком висел сделанный из света ребенок, полный загадочного счастья. Как только кукуратор перевел взгляд на ребенка, старец исчез, а ребенок стал расти и взрослеть, из мальчика стал юношей, из юноши зрелым мужем, а потом тем самым старцем в хламиде — и над его головой снова возник сделанный из света ребенок, но уже на шаг выше к небу.
Кукуратор моргнул, и то же самое повторилось с зарождающейся из света девочкой: девушка, женщина, старица, новый светлый плод над затылком…
Кукуратор моргнул еще раз — и увидел сонмы прекрасных мужчин и женщин, летящих к ждущему их Свету — их было много, очень много, но все они каким-то образом сливались в одну возносящуюся фигуру. Солнце превращалось в нее при внимательном взгляде — и становилось желтым шаром снова, стоило отвести глаза…
— Кто ты, Гольденштерн? — прошептал кукуратор. — Как стал ты этим чудом? Почему я не могу быть тобой? Или могу? Если могу, то обязательно стану, как бы трудно это ни было…
Прекрасный не ответил: он
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
