Книга Запрещённый приём - Лорел Гамильтон

— Маршал Джеффрис, спасибо, что помогли мне вспомнить.

— Не за что.

— Что ж, теперь нам не нужна скорая. — Резюмировал Ледук. — Что дальше, маршалы?

Это был еще один проблеск добропорядочного служителя закона в шерифе.

— Пока мне не перезвонят, я больше ничего не могу сделать. — Вздохнул Ньюман.

— Если мы закончили с фотографиями и сбором улик, думаю, Бобби надо помыться и найти какую-нибудь одежду. — Сказала я.

— Кейтлин, ты закончила? — Спросил Ливингстон.

— Ага. Он может идти в душ. — Ответила она.

Дюк покачал головой и вступил в комнату, так что нам всем пришлось немного потесниться.

— Одежду мы ему раздобудем, а вот душ — это исключено. Я на это не согласен. Слишком большой риск.

— Это не вам решать. — Возразила я.

— Это моя тюрьма.

— Если мой голос хоть что-нибудь значит, я был бы счастлив смыть с себя всю эту кровь. Хотя насчет лица я не слишком уверен. Наверняка будет больно.

— Не подставляй его под струи воды, чтобы не было больно. — Посоветовала я.

Бобби осторожно коснулся своего носа.

— Обязательно было его ломать?

— Я могла просто убить тебя.

— На вас ни царапины. Вряд ли ситуация была настолько ужасной. — Возразил он.

Я натянула штаны, чтобы просунуть палец в одну из дыр, которую оставили его когти.

— Господи, это я сделал?

— Царапнул тут и там, ничего серьезного.

Бобби закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Хорошо, теперь я вспомнил.

Что-то печальное проскользнуло по его лицу, но, поскольку он стоял с закрытыми глазами, это выглядело так, будто он видит плохой сон. Вечный вопрос — будить ли человека, чтобы вырвать его из объятий кошмара? Впрочем, в случае с Бобби, когда он открыл глаза, кошмар не закончился.

— У меня ушли годы на то, чтобы научиться вспоминать все, что я делаю в животной форме, но это всегда тяжелее, когда воспоминания плохие или страшные. — Произнес он.

— Я думал, амнезию оборотням не побороть. — Удивился Ньюман.

— Первое время — да. Но потом все будет так же, как и с любыми болезненными и плохими воспоминаниями. Люди корректируют их, чтобы почувствовать себя лучше, или просто блокируют, если им слишком больно. У оборотней так же.

— Ты ведь просто болен. Болезнь не делает тебя другим человеком. — Заметила Кейтлин.

Странно было слышать ее, потому что за спинами остальных я вовсе ее не видела. Интересно, со мной так же, когда я говорю в толпе — просто мой голос и все? Я пониже нее дюйма на три, так что, скорее всего, да. Конечно, все остальные тут были достаточно высокими, так что наверняка только мы с ней друг друга не видели.

Бобби посмотрел в сторону Кейтлин, но, думаю, он из своей клетки тоже ее не видел.

— Это не так, потому что я больше не человек.

Кейтлин протиснулась между мужчинами, чтобы увидеть Бобби.

— Ну разумеется ты человек. Не позволяй никому говорить тебе, что ты не человек, только потому что у тебя ликантропия или териантропия. Это же просто стереотипы.

Бобби покачал головой, вздрогнул от этого движения и замер. Думаю, проблема была не только в разбитом носе. Но по крайней мере он жив и залечится, если нам не придется его убивать. Чем больше мы сейчас делали для спасения его жизни, тем сложнее нам будет его казнить.

— Это не стереотипы. — Возразил Бобби. — Я несу в себе леопарда, это не метафора. Это правда. Раз в месяц или чаще я становлюсь леопардом, и тогда я действительно кот — так же, как сейчас я человек. Это не костюм. Я правда становлюсь другим существом. — Со всей этой свежей и запекшейся кровью на лице и в волосах он звучал чертовски разумно. Бобби походил на жертву несчастного случая, которая пытается успокоить врача.

— Но это все еще ты. — Сказала Кейтлин.

Бобби посмотрел на меня.

— Вы можете объяснить ей разницу, пока я моюсь?

Я почти улыбнулась, но не знала, как к этому отнесется Кейтлин. Она старалась быть либеральной и прогрессивной. Правда старалась.

— Териантропия не похожа на другие заболевания. Это не вирус, который валит тебя с ног раз в месяц. Она буквально создает другое существо внутри тебя.

— Они ведь только раз в месяц перекидываются в животное, а все остальное время они люди. — Возразила Кейтлин.

— И да, и нет.

— Зверь не уходит между полнолуниями. — Сказал Олаф. — Он всегда внутри тебя — ждет, наблюдает, ищет выход наружу.

— У вас есть домашнее животное? — Спросила я у Кейтлин.

— Да, кошка. — Ответила она.

— Хорошо, ваша кошка пытается свалить из дома через входную дверь?

Она кивнула.

— Иногда.

— И как вы поступаете, чтобы предотвратить это?

— Хватаю ее и оттаскиваю от двери.

— А теперь представьте, что ваша кошка живет внутри вас. Вы — дом, из которого она пытается сбежать. Если она выйдет наружу через дверь, вы перекинетесь, и кошка сама станет вашим домом. И она очень постарается, чтобы вы оставались внутри, чтобы она могла быть свободной.

— Хорошая аналогия. — Заметил Бобби.

— Это не я придумала, а Мика. Ему часто приходится объяснять такие вещи.

— Мика Кэллахан? Глава Пушистой Коалиции? — Уточнила Кейтлин.

Я кивнула.

— Аналогия не закончена. — Вмешался Олаф. — Если у тебя хватит воли, чтобы контролировать своего зверя, ты будешь сохранять человеческое сознание в обеих формах.

— И таким образом станешь и кошкой, и домом одновременно. — Подытожила Кейтлин.

— Ага, сверхъестественная кошка Шредингера. — Сказала я.

— Вроде того. — Согласился Бобби. — Но если ты все время пытаешься подавить зверя своим человеческим разумом, то тебе никогда не стать хорошей кошкой. Ты не сможешь ни прыгать, ни охотиться, ни быть леопардом, если продолжаешь мыслить, как человек.

— Необходимо найти баланс между зверем и человеком. — Сказал Олаф.

— Да. А теперь я могу пойти в душ? Пожалуйста.

Дюк запретил ему идти мыться, мы начали спорить. Кончилось тем, что Бобби ушел в душ. Ливингстон предложил Дюку поехать домой и позавтракать со своей семьей, что, судя по всему, стало решающим фактором. Шериф позвонил кому-то из своих помощников, кто еще был на месте преступления, чтобы Бобби привезли одежду. Уезжать до того, как прибудет его помощник, он отказался.

— Это мой офис. Значит, кто-то из моих людей должен оставаться здесь. — Аргумент был логичным, так что спорить с ним никто не стал.

Ньюман проводил Бобби в ванную и снял с него наручники, Олаф остался там вместе с нашим пленником. Если уж я побила Бобби голыми руками, Олаф с ним точно справится в случае чего. Дюк настоял, чтобы дверь в ванную была открыта все время — на тот случай,