заглянул внутрь, освещая комнату мертвенным оранжевым светом, от которого кровь и тела, мгновенно иссыхали, превращаясь в камень. Даже деревянные остатки дверей и их коробки твердели, становясь похожи на нечто очень твердое, пусть и не такое, как бывшие люди.
Душа ушла в пятки, а сердце застучало с утроенной частотой. Единственное создание, что мне было известно и могло превращать людей в камень, была медуза Горгона, но она была женщиной со змеями на голове, а тут огромная змея, рыщущая в поисках божественного избранника. Девушки, судя по всему, ему оказались совершенно не интересны.
Огромный глаз пропал, а вместе с ним пропало и смертоносное свечение. Из груди вырвался непроизвольный выдох. Но я явно поторопился расслабляться. Стоило только сползти по стене, как и устало вытянуть ноги, как в окно снова ворвался длинный раздвоенный язык. Рука сама схватилась за меч, в очередной раз, чудесным образом, оказавшийся в ножнах на ремне и дождавшись, пока тварь втянет его обратно и снова высунет, от души рубанул по нему.
От шипения, вырвавшегося из пасти, заложило в ушах. Это было нечто такое низкочастотное, что со стен и потолка, снова посыпалась штукатурка. Тела же, превращенные в камень, буквально рассыпались в пыль, превращаясь в небольшие горки на полу. Даже крепкое дерево не выдержало и осыпалось, превращаясь в горстки угля, совсем не совпадающие с тем объемом, что было прежде.
Тело держалось лучше, но все равно пришлось очень тяжело. Меня словно засунули в мясорубку и начали перемалывать тупым ножом. Кости трещали, мышцы напрягались, а сухожилья выворачивались, пусть и не двигая конечностями. Так еще кровь выступила из мелких пор, пропитывая, и без того, перепачканную и пропитанную всем возможным, одежду.
Шипение стихло так же неожиданно, как и началось. Тело расслабилось так же быстро, выпуская меч из руки. Звук звенящего металла о пол больно резанул по ушам, заставляя кривиться. Но все еще было впереди. Огромный змей продолжил охотиться за покусившимся на него человечком.
Его голова не могла протиснуться в узкое окошко, но это еще не значило, что он не попробует. Монстр замер и сорвался с места, словно пружина, распрямляясь в стремительном полете. Само собой, стена не могла сдержать такого удара. Бетон брызнул в разные стороны, пропуская рогатую голову внутрь. Ярко-жёлтый глаз снова открылся, заливая комнату, сквозь поднявшуюся пыль, смертельно опасным светом.
Вертикальный зрачок начал шарить по помещению в поисках обидчика, а вместе с ним смещалась и зона, превращающаяся в камень остатки обоев и жалкие обломки мебели. Страх, в очередной раз сковал тело, но вместо того, чтобы испуганно забиться в угол и молиться Яриле. Рука снова нашарила меч — как единственное спасение и, совершая неимоверное усилие, поднялась вверх.
Все тело ныло и болело от каждого движения, но единственное спасение было в убийстве этой твари. Собрав всю оставшуюся волю, сделал усилие, поднимаясь на локте и рубанул по наглому глазу, превратившему половину комнаты в камень.
Кровь, вместе с непонятной жидкостью, брызнула из глазного провала, заливая все вокруг. Все, что еще недавно становилось безжизненным, начало шипеть и гореть, словно на него вылили целую бочку кислоты. Змея задергалась, но необдуманно ворвавшись в окно, застряла и теперь не могла так быстро выбраться, за одно перекрыв дорогу к выходу и мне. Растекающаяся кислота могла бы прожечь выход вниз, но мы и так были на первом этаже, а выбираться через подвал было еще более глупое решение. Меч вспорхнул еще раз. Удерживаемый двумя руками, направился точно в шею.
Острое лезвие прошло сквозь кожу, совершенно не почувствовав никакого сопротивления, погружаясь глубоко в плоть. Под ноги снова потекло нечто, от чего бетон зашипел, но на этот раз не так рьяно, как это было с глазом. А вместе с этим, в меня полилось и мягкая энергия, снова переполняющая внутренние резервы, пусть и доброй, но все равно, силой.
Проклятый меч продолжал движение вниз, рассекая податливую плоть, отделяя самую важную часть от тела. Змея продолжала дергаться, но это уже были конвульсии. С такой раной ему уже не выжить, а мне еще выбираться каким-то образом. Первый прорез вышел ровным, а потом пришло время поработать мясником, рубя дальше и дальше, пока полностью не отделил голову от шеи. Только после этого позволил себе отдохнуть и устало привалиться к стене, смотря как натекшая кровь, разъедает пол под тушей.
Прошло всего минута, а может и меньше, как бетон не выдержал и голова наполовину провалилась вниз вместе с большей частью плиты, служившей полом. В то же время небольшой кусок недорубленной кожи натянулся и оторвался, отпуская в свободный полет остаток туши. Внутренний двор оказался немного ниже, чем снаружи и тварь упала на уровень окна, причем так, что по ней можно было спуститься вниз.
— Он настоящий псих. — Оборвав мои стенания по измученному телу, заявил Семëн. — Надеюсь он не станет драть всех подряд после этого.
— Не переживай, я ему не позволю. — Спокойно ответила Ксюша.
Несмотря на то, что они разговаривали во дворе, слышно было так, будто все происходит в той же комнате с проваленным полом. Зрение, как и слух, снова обострились, позволяя видеть то, что раньше было скрыто. В который уже раз за последние дни, я получал новые возможности, едва только осваиваясь с предыдущими. С этим надо было срочно заканчивать, но ночь еще не закончилась и нужно пробиться к порталу, который привлечет всех, кто останется жив после нападения монстров.
— Попробуй останови. — Эта девочка вела себя слишком нахально, что начинало сильно нервировать.
Глядя на то, как тяжело я выбираюсь из разбитого окна, уверенно ступая на тушу поверженного монстра, ни у кого не нашлось слов. Только Аннабель охнула, зажимая ротик руками. Это и не удивительно. Даже страшно представить, как сейчас выгляжу со стороны. Даже ощущения тела были другими. Боли почти не было, но собственная кровь, смешавшаяся с кровью нескольких мифических животных, явно не придавала мне таких же волшебных свойств.
После убийства очередного монстра и поглощения его энергии, мир преобразился кардинально. Несмотря на то, что луна так и не появилась, все кругом стало заметно светлее, позволяя видеть не только ауры, но и самих людей, которым они принадлежали. И эти лица, лучше было не видеть. Пусть они и были союзницами, хотя бы временными, но тот спектр эмоции, что они передавали, был далек от радости. Даже Ксюша, которая напрямую была заинтересована в моем возвращении, недовольно смотрела как я спускаюсь по крылатому змею.
Крылья я заметил совершенно случайно,
