и вхожу в своё царство. Включаю свет и как можно быстрее стараюсь подготовить всё необходимое. Протираю антисептиком кушетку и натягиваю на неё целлофан, сверху кладу тканевое полотно. Обрабатываю всё, что только можно, расставляю на столике краску, обматываю машинку и оборачиваюсь к Киту.
– Так что за тигр такой?
– Хочу морду тигра на плече.
Молодость, почему-то именно это слово приходит на ум, видя стеснение и уверенность во взгляде парня.
– Куда он будет смотреть? Прямо…
– Только прямо, только вперед.
– Хорошо. Садись.
Кит устраивается на кушетке, и я по всем правилам начинаю наносить рисунок сразу же ему на плечо. Поправляю на лице медицинскую маску и сосредотачиваюсь на своей работе.
– Что с Келлером? – спрашивает Кит.
Вместо морды тигра перед глазами появляется лицо Келлера. После того как он отдал мне это место, мы мало разговаривали. Часто виделись на тренировках и вылазках, но переговоры были четкими и только по делу. Но я стала замечать на себе его взгляды непонятного характера. И стала я замечать его взгляды оттого, что сама смотрю на него чаще, чем нужно. Пару раз у меня даже были порывы спросить у него: чего это ты, Келлер, пялишься? Но я так и не сделала этого.
– Не у того человека ты спросил.
– Он стал какой-то раздражительный.
– Разве он бывает другим?
– Однажды, я слышал, как он смеется.
Мои брови взлетают вверх, даже представить не могу его смеха.
Я такого никогда не слышала. Кит продолжает свои мысли.
– Наверное, это из-за встречи.
– Может быть.
С нашей базы на большую встречу поедут тридцать человек. Кто именно это будет, нам конечно же не сообщают, но вся база уже на протяжении недели говорит только об этой встрече.
Встреча с президентом.
Да, как оказалось, старик жив и даже не болен. Он собирает огромное количество военных со всей страны, говорят, что там будут представители со всех баз, подразделений.
Даю Киту зеркало и предлагаю посмотреть на тигра, который смотрит только прямо.
– Круто, – восхищается парень и тут же спрашивает. – Будет больно?
– Немного.
Забираю зеркало, навожу краску в небольшие колбы и отодвигаю весь мир с его проблемами на задний план.
Включаю машинку и открывается дверь. На пороге ни кто иной, как объект нашего с Китом недавнего разговора.
– Брукс, нужно поговорить, – говорит Келлер, закрывая дверь каморки.
– Я тут немного занята.
Келлер переводит взгляд с меня на Кита и в приказном тоне произносит:
– Кит, свободен.
Да ты обалдел! Я не позволю украсть у меня время умиротворения. Я честно добыла краску и не позволю ей пропасть просто так.
– Я уже краску навела, она испортится…
Келлер возвращает на меня взгляд голубых глаз, и мы бодаемся взглядами несколько секунд. Мне безумно хочется оборвать эту немую борьбу, но сдаться я не могу. Какая-то внутренняя упертость заставляет меня не отводить взгляд, даже несмотря на то, что мои щеки начинают краснеть. После беседы в торговом центре так происходит постоянно, стоит нам немного дольше необходимого пялиться друг на друга, как я моментально начинаю испытывать неловкость. И самое поганое, что я понимаю отчего так происходит.
– Ладно, – говорит противник.
Келлер кивает Киту на дверь, отходит в сторону и одним движением снимает с себя черную футболку, а моя челюсть падает.
– Тогда добей моё тату.
Кит безмолвно уходит. Подлый предатель, как он мог оставить меня наедине с полуголым Келлером. Да, я его и обнаженным видела, но тогда не было этих нелепых странных взглядов.
– Ладно. Ложись.
Келлер садится, решаю не спорить и начинаю всё сначала. Орошаю его плечо и грудь антисептиком и протираю, разглядывая многогранное тату.
– О чём разговор? – спрашиваю я, переходя ближе к делу.
– Состоится встреча.
– С президентом? Это все знают.
– Я видел список. Полковник внесла тебя туда.
Жужжание машинки прекращается.
– С чего это?
– Я не знаю, но там же будет и Закари. Ты должна сделать вид, что не знаешь его и видела лишь однажды, когда он отобрал у нас доктора. Но я хочу, чтобы ты обходила и его и полковника стороной.
– Почему?
– Потому что они задавят тебя в своей битве.
Что за битва? Об этом решаю не спрашивать, по тону, каким ответил Келлер, и так понятно, что дальше на эту тему он разговаривать не будет.
– Ладно, – покладисто отвечаю я.
Продолжаю набивать тату, а точнее забивать то, что не закончил предыдущий мастер. Не могу не отметить рельефность тела Келлера. Внешне он очень даже хорош, жаль, что под сексуальной оболочкой скрывается редкостный говнюк.
– Почему тату не закончено?
– Парень, что делал его, мертв.
– Жаль.
Снова наступает тишина, и я продолжаю забивать пустующие участки. В основном я люблю работать в тишине и радуюсь посетителям, которые предпочитают молчать, но с Келлером это не работает. Я подмечаю его дыхание, то, как поднимается и опадает грудная клетка. Его непроницаемый взгляд, который он не сводит с меня. Тепло его кожи…
Фу, Алекс! Прекрати!
Пытаюсь отвлечься от позорных мыслей и переключаюсь на вопрос, который уже давно меня интересует, но задать его возможности не было.
– Почему ты всегда называешь меня по фамилии? Ты ко всем обращаешься по имени.
– Мне не нравится твоё имя, – тут же отвечает Келлер.
Вот козлина!
Вгоняю иглу немного сильнее и с упоением наблюдаю, как мышцы на груди Келлера напрягаются. Вот тебе, каждая капля выступившей крови приносит мне успокоение.
– Ты что – улыбаешься? – спрашивает он.
Не собираюсь скрывать своего триумфа.
– Да.
На мгновение встречаюсь с ним взглядом и успеваю заметить, что на его губах мелькает улыбка. Но она пропадает так же быстро, как и появилась там. Да что он за человек-то такой?
– Как ты думаешь, для чего полковник внесла меня в список? – спрашиваю я, продолжая забивать особо плавное и нежное изветвление.
– Не знаю, но ты не должна делать того, что она тебе прикажет.
– Как тебе известно, приказы не оспариваются, – говорю я и бросаю взгляд на Келлера. – За такие речи тебя могут наказать.
– Я знаю.
Если бы всё это мне говорил Лари, я бы сразу распознала заботу. Но Келлеру это ни к чему.
– Что такого она может приказать мне?
– Убить котенка, разлучить семью, предать… кого угодно.
Это уже перебор. Я не видела от полковника ничего плохого. Кроме того, благодаря ей моя семья сейчас под защитой, сыта и в тепле, я ещё должна благодарить её за слова, которые она сказала мне тогда, в своём кабинете. Думаю, если бы не она, то я бы окончательно расклеилась, но полковник заставила
