в Поппи уже изменилось за те недели, что я ее не видел. Она стала красивее, сексуальнее. В ее бедрах появилась покачиваемость, которой раньше не было. Возможно, я придумывал это дерьмо в своей ебаной голове, но я не мог остановить возникающие мысли. Все потому, что я забыл, как потрясающе я чувствовал себя рядом с ней.
Мои пальцы чесались от желания прикоснуться к ней, хотя тосковать по ней было бесполезно. Конкурирующая компания, поддерживаемая моим дядей и проклятым алгоритмом, который я создал, за последние несколько месяцев резко обвалила Ambani Corp. Я пытался остановить это, но Генри заявил, что компания владеет моей интеллектуальной собственностью. Я ничего не мог с этим поделать, пока не занял пост генерального директора.
Никогда еще человек не испытывал такого отвращения к своему творению. Оно отняло у меня единственную девушку, которая имела для меня значение. Поппи ненавидела мою прогнившую семью за методичное уничтожение нетронутого наследия ее отца и своего права первородства, а меня — больше всего, за то, что я создал это программное обеспечение. Она не выносила моего лица. Если бы я мог содрать его, я бы сделал это для нее в мгновение ока. Я бы сделал все, чтобы уменьшить ее страдания.
Тем не менее, как бы сильно она меня ни ненавидела, Поппи уже была моей.
Поэтому в течение следующих нескольких лет, когда Поппи возвращалась в тату-салон и добавляла очередную линию на шее, на моей коже тоже появлялась постоянная отметина. Каждый раз, когда ее не было рядом, я невольно потирал шею, как будто прикосновение к татуировке делало меня ближе к ней.
Это повторялось каждый год. Она делала татуировку в годовщину смерти отца и напивалась до бесчувствия в годовщину смерти бабушки. В связи с этим меня мучил один животрепещущий вопрос.
Какое утешение нашла Поппи в годовщину свадьбы Зейна и Пии?
Глава 22
Поппи
Было уже далеко за полдень, когда самолет компании Дэймона приземлился в аэропорту Лас-Вегаса. Перед посадкой я написала своим кузенам с просьбой остановиться у них на случай, если я не смогу найти жилье к завтрашнему дню.
Никто не ответил.
Может быть, мама пошла до конца и рассказала им о моей недавней связи с Максвеллом, поэтому они избегали меня. Предательство только подлило масла в огонь, так что весь полет я кипела от злости и искала новый дом, используя ужасный Wi-Fi. Мои поиски не принесли результатов.
Дэймон также был занят отправкой электронных писем и согласованием деталей по телефону. Я делила с ним пространство, и все же это казалось странно естественным, к тому же давало возможность заглянуть в жизнь этого мужчины. Наше внимание рассеивалось каждый раз, когда глаза Дэймона останавливались на мне, что случалось часто. Они постоянно раздевали меня. По тому, как он следил за мной поверх экрана ноутбука, параллельно решая свои дела, можно было подумать, что наблюдать за мной — его вторая натура. Между нами кипел жар, который, казалось, был готов сорвать крышку с кипящего котла.
Перед полетом к нам также присоединились трое мужчин, каждый из которых представился членом его команды охраны. Хотя охранять Дэймона было все равно что спускать деньги на ветер. У этих людей не могло быть более бессмысленной работы, учитывая, что Дэймон был крупнее и возвышался над ними. Я подозревала, что он не стал бы прибегать к услугам охраны, если бы я не была с ним в этой поездке. «Телохранители» исчезли, как только мы приземлились, но я знала, что они последовали за нами на арендованной машине.
Тем временем нас подобрал шикарный лимузин. Мы передали наши сумки шоферу, который представился Мигелем и сообщил, что машина в нашем распоряжении на весь вечер. Он отвез нас в отель, который Софи прислала мне, когда я написала ей о своей импровизированной поездке. Мигель миновал главный вход и свернул в скрытую зону с тремя внушительными буквами: VIP.
Каждый аспект этой экскурсии казался тщательно спланированным, что противоречило спонтанной поездке. Тем не менее, у Дэймона было наготове объяснение всякий раз, когда бы я ни указала на это. У него в багажнике лежала заранее собранная сумка, что, по словам Дэймона, было побочным явлением его непредсказуемого графика путешествий. Когда я упомянула, что невозможно так быстро арендовать частный самолет, Дэймон заявил, что самолет всегда наготове для него и Кайдена.
В итоге я оставила эту тему.
За дверьми лифта открылся гигантский вестибюль отеля, вибрирующий энергией Вегаса. В воздухе витали предвкушение и оживленные разговоры, время от времени прерываемые звяканьем игровых автоматов. Пока мы шли через лабиринт мигающих огней, я вытащила свой телефон из куртки Дэймона, все еще накинутой на меня. Мои пальцы пробежались по экрану в поисках смс от Софи. Она не ответила на два моих последних сообщения.
Я: Я здесь.
Я: Где ты?
— Что случилось? — спросил Дэймон, наблюдая, как я клацаю в телефоне.
Я подняла на него взгляд, вытянув шею, что напомнило о том, какой он невероятно высокий по сравнению с моими метр пятьдесят пять.
— Я написала Софи, прежде чем мы взлетели. Она прислала мне адрес отеля, но с тех пор не ответила..
Дэймон выглядел ничуть ни удивленным.
— Она, наверное, напивается на какой-нибудь вечеринке. Попробуй позвонить ей.
Телефон на другом конце зазвонил раз, два, и еще несколько, прежде чем перейти на голосовую почту. Я уставилась на гаджет, как на своего врага.
— Только не говори мне, что мы проделали весь этот путь, а теперь она слишком пьяна, чтобы встретиться.
Дэймон попытался скрыть свое веселье.
— А чего ты ожидала? Это же Софи.
Черт. Он был прав.
Словно желая смягчить мое разочарование, он предложил:
— Ты не знаешь, где она празднует Новый год? Мы можем встретиться с ней там.
Я просмотрела свои сообщения с Софи на предмет упоминаний о ее новогодних планах.
— Она собирается в Xtasy. Это клуб внутри отеля Paradise.
Софи планировала встретить Новый год с друзьями и предложила присоединиться к ним. Стоит отметить, что я не приняла ее предложение.
— Ну вот. Мы встретимся с ней там, пока она не начала слишком веселиться.
— А что мы будем делать до тех пор?
Дэймон повернулся ко мне и придвинулся ближе, наши тела почти соприкасались. Он оставил свой пиджак в лимузине и теперь был только в приталенной белой рубашке. Сквозь тонкий материал исходил жар, сопровождаемый затаенной опасностью.
— То же самое, — многозначительно произнес он. — Веселиться.
— Что ты имеешь в виду?
Он
