что я хочу ее вернуть?
Весь воздух вырывается из моих легких, и мои ребра горят, когда он прижимает меня к ближайшей стене.
— Хочешь попробовать это снова, братан? — Тихо спрашивает он, его лицо так близко, что его нос почти касается моего.
— Ты думаешь, что быть вместе — хорошая идея? — Слова больно произносить, но это правда. Мы токсичны, и, вероятно, нам лучше расстаться.
Жгучая потребность, где я должен быть рядом с ней, поглощать каждую ее мысль, желание никогда больше не выпускать ее из моего гребаного поля зрения — и, конечно же, не приближаться к любому другому парню — не здорова, и я почти уверен, что это отправит меня на автобусе в один конец — в гребаный сумасшедший дом.
— Мне похуй, что это хорошая или плохая идея, Тео. Ты, блядь, хочешь ее вернуть? — Его ладони снова соединяются с моими плечами, давая мне еще один болезненный толчок.
— Ты, блядь, знаешь, что да, — признаю я.
— Тогда разберись со своим гребаным дерьмом и докажи это ей.
* * *
Это был не первый раз, когда он говорил мне эти слова. Черт, он не первый человек, который произносит эти слова. Но услышав их вскоре после того, как впервые увидел ее в реальной жизни, кажется, целую вечность спустя, они, казалось, запомнились больше, чем раньше.
Я не потрудился принять душ в спортзале. Вместо этого я собрал свое барахло после небольшой речи Себа и убрался оттуда ко всем чертям. С меня было более чем достаточно насмешливых взглядов остальных после того, как Титч вручил мне мою задницу. Я был более чем счастлив пойти зализывать свои раны один дома. Хотя, я могу признать, что я бы предпочел, чтобы она зализывала мои раны.
Мой член возбуждается при этой мысли, когда я лежу на диване, глядя через холл в сторону ее пустой спальни.
Соблазн сесть в свою машину и отправиться на охоту за ней огромен, но с чего бы мне вообще начать?
Возможно, я смог бы угадать несколько ее любимых мест, следуя за ней, как гребаный преследователь, с тех пор, как узнал, что она моя жена, но если она все еще с ним, тогда они могут быть где угодно.
Я знаю, что ее чипы мертвы. Я пялился на неактивный сгусток, который все еще находится в своем последнем пристанище в квартире Линка, больше, чем хотел бы признать, но это не мешает мне проверить еще раз, молясь, чтобы что-нибудь обнаружилось.
Это не так. Но даже если бы это было так, я вижу ее телефон в спальне.
Почему она до сих пор его не включила?
Знает ли она, что там будет полно сообщений и голосовых сообщений от меня? Большинство из них, о которых я уже сожалею, потому что я отправил и записал их, когда был чертовски пьян.
Боится ли она узнать, существуют ли они вообще, или я никогда не утруждал себя попытками связаться с ней после того, как она так разыграла меня?
Или ей просто все равно?
Было ли все это притворством, уловкой, чтобы привлечь меня на свою сторону, чтобы она могла обвести меня вокруг своего мизинца и выйти победителем?
— Нет.
Я отказываюсь в это верить. Она не настолько хорошая актриса.
Громкий хлопок по экрану пугает меня, и к тому времени, как я снова включаю свой планшет, я не могу удержаться, чтобы не прошипеть — Да, — зная, что потенциально мне снова придется провести ночь, наблюдая за ней, как когда-то раньше.
Слава богу, что, блядь, никто не нашел камеры. Очевидно, они не понимают, насколько я на самом деле чертовски одержим.
Если бы у них была хоть какая-то зацепка, они бы никогда не позволили ей вернуться сюда.
Она скидывает ботинки и сбрасывает куртку, прежде чем подойти к своему комоду, где, я знаю, она держит пижаму.
Она открывает средний и смотрит на ящик, прежде чем порыться в нем, как будто что-то ищет.
Моя рубашка.
Она хочет мою рубашку.
В спешке, потому что я не хочу ничего пропустить, я скатываюсь с дивана, тихо постанывая от боли, и мчусь к ее спальне.
Там, на краю кровати, лежит моя рубашка — ее рубашка.
Схватив ее, я подношу ткань к носу. Мои глаза закатываются, когда ее запах снова окружает меня.
Забирая это с собой, я рад видеть, что ничего не пропустил, и вдыхаю ее аромат, пока она выбирает себе пижаму.
— Не ходи в ванную переодеваться. Пожалуйста, пожалуйста. Просто… да, — шиплю я, когда она хватает подол своей футболки и задирает ее вверх, обнажая передо мной свою безупречную, бледную кожу.
Один только вид изгиба ее позвоночника, гладкости ее кожи заставляет мой член жаждать ее.
В ту секунду, когда ее руки скользят вверх по спине, чтобы расстегнуть лифчик, одна из моих скользит под пояс моих спортивных штанов.
— Черт, я скучал по тебе, — стону я в тишине своей квартиры, когда она стягивает тонкую ткань со своего тела.
Черное кружево падает на стул, но я не позволяю своим глазам следить за ним.
— Повернись, детка. Пожалуйста, — умоляю я, отчаянно желая получить представление о ее теле.
Она тянется за покрывалом, которое положила на кровать, но по какой-то причине останавливается и, слава гребаному Господу, вместо этого поворачивается.
В спешке я натягиваю спортивные штаны на бедра, крепче сжимая свой член и поглаживая его вверх и вниз, чтобы полюбоваться ее идеальными сиськами.
— Черт, ты действительно любишь меня, Мегера, — стону я, когда она достает из комода резинку для волос и собирает волосы в беспорядочный пучок, прежде чем опустить руки к поясу и стянуть джинсы и трусики через бедра.
— Черт, ты идеальна. — Мои глаза прикованы к ее заднице, когда она отходит от камеры и садится на край своей кровати. — О, черт возьми, да.
Найдя своего вибрирующего друга, она ложится обратно на кровать и раздвигает ноги.
Как будто она точно знает, где находится камера, потому что у меня чертовски идеальный обзор, когда она проводит игрушкой по своей пизде и погружает ее внутрь.
Грязный стон срывается с ее губ, и ее бедра двигаются, когда она толкает его глубже.
— Вот так, Мегера. Покажи мне точно, что тебе нужно.
Она включает вибрацию и начинает быстрее трахать себя своей игрушкой, в то время как моя рука набирает темп.
— О Боже, — стонет она, поднимая свободную руку с кровати, чтобы поиграть со своими сосками.
— Черт, ты убиваешь меня здесь, детка, — стону я.
Моя свободная
