чемодан Алины, бережно подхватил её под руку, когда она оступилась, поднимаясь на крыльцо. Инна пригласила Станислава за стол, но он вежливо поблагодарил, сказав, что перекусил по дороге, а сейчас торопится, ему надо завтра рано утром быть на работе. Инна пошла проводить гостя, и у самой калитки он тихо попросил:
— Вы Алине денег, пожалуйста, не давайте. Она недавно из больницы, сама решила к Вам поехать. В Москве соблазнов много, друзей соответствующих. Но, если вдруг ей что-то не понравится и захочет уехать, Вы её не отпускайте, а позвоните мне, я её сразу заберу. Вот мой телефон, возьмите, — Стас протянул Инне визитную карточку «Станислав Казаков. Инструктор по вождению».
— Хорошо, — Инна убрала визитку в карман. — Я Вам тоже сейчас позвоню, чтобы у Вас мой телефон высветился.
Она смотрела на красивого высокого мужчину: прямой осанкой и открытым взглядом серых глаз он неожиданно напомнил Митю. Стас подошёл к машине, открыл дверцу, но вернулся к калитке:
— Если Алина что-то Вам резкое скажет, Вы не обижайтесь. И вообще, будьте с ней помягче. Вы же врач, так что сами всё понимаете. Она больной человек, но обязательно поправится.
— Не беспокойтесь, Станислав. Алина моя сестра, и я её тоже люблю и хочу добра, как и Вы.
Алина равнодушно посмотрела в окно на отъезжающую машину:
— Что, Стасик просил мне спиртного не наливать?
— Да, просил, и я не буду, — спокойно подтвердила Инна.
— А я и не хочу. Я вообще пить не собираюсь. Я решила учится пойти, хочу стать психологом и работать с наркозависимыми. А что ещё тебе Стас говорил?
— Больше ничего.
— Врешь, я же вижу. Как не умела ты, Инка, врать, так и не научилась.
Инне показалось, что в равнодушном взгляде сестры мелькнула ирония, и на душе стало легче: значит, не всё потеряно, значит, вернётся та весёлая, энергичная Алина — гордость и радость семьи.
Дима горестно вздохнул: «Инна, ты теперь в наркологи решила переквалифицироваться?», но сам вечерами подолгу беседовал с Алиной, говорили увлечённо, иногда о чём-то спорили. Инна краем уха слышала: «Каждый имеет право на ошибку. Ты должна принять себя, со всеми пороками, слабостью, враньём. Прими это и исправляй сама. За тебя это никакое волшебное лекарство не сделает».
Понемногу Алина оттаивала: она уже могла снова задорно шутить, подбирая с Никитой аккорды на гитаре, или забавно ползать с Машей по ковру, строя кукольное царство, и Инна радостно слушала смех сестры. Порой на Алину нападала несвойственное ей минорное настроение:
— Никогда дети не привлекали, только раздражали, а теперь мечтаю иметь вот такую Машеньку, ласковую, хорошенькую. Только чтобы так сильно на Митькину мать не была похожа! Вот ведь гримаса генетики — даже бровки так же поднимает, когда удивляется.
— Подождём, увидим, на кого у тебя будет девочка похожа, — улыбалась Инна.
— Инка, ты не представляешь, сколько я дел наворотила! Зачем? Сама не знаю. Машину просрала, чуть квартиру не потеряла. Да фиг с этим, сколько лет коту под хвост ушло! А время, как известно, ресурс невосполнимый. Силы иссякли, внутри полная пустота. Но я себе сказала: распрями свои крылья, а не смотри на то, что их подрезали. Улыбнись, когда хочется плакать. Живи, когда хочется умереть! У меня всё ещё будет. И семья, и дети, как у тебя, — было ясно: Алина искренне хочет начать новую жизнь.
— Конечно, всё у тебя будет, — Инна горячо поддерживала сестру. — А вот парень, что тебя привёз, Станислав, он тебя любит, сразу видно.
— Нет, Стасик — это низ пищевой цепочки. Я сейчас в Москву вернусь, приведу себя в порядок и найду достойного мужика для достойной жизни.
— Алина, ты уже находила «достойных», теперь вот раны зализываешь.
— Инна, запомни: хочешь быть счастливой — не ройся в своей памяти.
— Но надо помнить, что с нами было, чтобы не повторять ошибки, — Инна принялась убеждать сестру, что, двигаясь вперед, но забыв прошлое, мы не приблизим будущее.
— Выводы сделаны, цель поставлена, а остальное — факультативно, то есть необязательно, — тряхнула по-прежнему густой гривой шёлковых волос Алина.
Инна была и не согласна с сестрой, и радовалась, что прежняя цинично-ироничная покорительница сердец Алина проснулась внутри безразличного ко всему существа, приехавшего к ней месяц назад. Значит, вернётся к Алине её кипучая энергия, и добьётся она всего, чего захочет. И желания Алина озвучивает хорошие: твёрдо встать на ноги, получить профессию, создать семью.
Но порой у Алины случались вспышки неожиданной агрессии, она бросала злые замечания, уходила к себе в комнатку, ложилась на кровать и часами лежала, неотрывно глядя в потолок. Но случаи эти были нечасты, поэтому, когда Алина объявила, что собирается в Москву (ей надо определиться с выбором: поступать в Высшую школу «Среда обучения» или в Институт современных психологических технологий), Инна со спокойной душой передала её вещи Стасу, примчавшемуся в Даниловск на следующий же день после звонка Алины.
Маша размазывала слёзы по щекам и просила тётю Алю приезжать в гости почаще, Никита не плакал, но тоже был расстроен этим отъездом — он уже попал под очарование гостьи, и даже Дима, как всегда сдержанно, попросил свояченицу всегда обращаться за любой помощью, «за любой», повторил дважды.
Алина, похорошевшая, весёлая, села в машину и умчалась навстречу новой жизни. Но уже осенью Стас позвонил Инне узнать: не в Даниловске ли Алина? Нашлась беглянка через неделю, но не в Даниловске, а в каком-то подмосковном притоне.
— Папа, ну, почему так? Алина ведь богом поцелована! Таких способностей ни у кого не было — и умна, и талантлива, и красива. Все ей блестящее будущее пророчили. Столько было природой дано, и так бездарно этим распорядиться! — обсуждала Инна с отцом очередное пике Алины. — Ей работать надо пойти.
— Правильно жить — это тоже работа, — Славе было больно говорить об Алине.
* * *
— Так, почему Алина отца поздравлять не захотела? — вопрос Риты прервал воспоминания Инны.
— Не знаю. Папа сказал, что она не приедет.
Посвящать подругу в подробности жизни сестры Инне не хотелось. Не потому, что у неё были секреты от Риты, просто тяжело было рассказывать, что на днях Алина вышла из больницы, куда её с посулами и уговорами уложил Стас, и провоцировать её застольем родные побоялись, поэтому, долго обсуждая присутствие Алины в ресторане, пришли к выводу: ничего ей не говорить о предстоящем празднике. Обсуждал Слава, стоит ли приглашать или нет младшую дочь, не только с Инной, но, в первую очередь, решался этот вопрос с Лидией. За семь лет бывшие супруги, простив
