не милость одного из них.
25
Нева и ее ведьминская свита удивили нас всех, когда сказали, что останутся. Рафаэлю даже не удалось скрыть, насколько это было необычно — удивление и замешательство пробежали по его телу, почти как страх. Это показалось мне интересным, но я решила спросить его об этом позже, когда три ведьмы не смогут нас слышать. Они стояли позади нас, и со стороны Рафаэля их теснили Клодия с Бенито, а с моей — Пьеретта.
Мы с Рафаэлем сели на два трона, вырезанных из дерева, при этом спинку его трона украшали высокие шпили, словно он был родом из какой-нибудь королевской семьи из Европы, с той только разницей, что резьба на троне изображала множество крыс, ползающих по цветам и грызущих человеческие кости. Там также был вырезан как минимум один чумной доктор в заостренной маске, шляпе и плаще. Трон был красивым и жутковатым. Это было место для киношного колдуна или злого короля, одетого во все черное, со всякими побрякушками, а не для того, кто носит спортивную форму. Разумеется, мой прикид тоже не соответствовал моему трону. Мое кресло было куда меньше и не такое внушительное, скорее изящное, его стройные ножки были сделаны в форме крыс, а в изголовье спинки две крысы держали огромный рубиновый кабошон. Камень был крупнее моего большого пальца, а этот оттенок голубиной крови уже практически невозможно было найти среди современных рубинов. Только когда сквозь него прошел свет, я поняла, что внутри камня сияла шестиконечная звезда. Звездные сапфиры и рубины такого размера я видела только в музейных коллекциях. Даже зная, что у рубина девять баллов по шкале твердости среди камней, и он следует сразу за бриллиантом, я все равно боялась поцарапать его. Беспокойство о том, что я могу испортить камни и резьбу на дереве было настолько обыденном, что переломило мой шок, и я смогла сосредоточиться на настоящем, поглядев вниз, в бойцовскую яму. Это место выглядело так, словно маленький стадион женился на арене для корриды: там был песок, и его частично огибали стены, словно нечто в песке могло вызвать желание спрятаться от него. Я понятия не имела, зачем могут понадобиться стены против быков в том месте, где должны были сражаться люди и веркрысы. После обращения они вовсе не такие огромные, и хорошо лазают, так что такие маленькие препятствия для них не проблема. Я хотела озвучить свои вопросы, но движение в левой части арены привлекло мое внимание.
Я узнала Гектора — частично потому, что в толпе только на нем были бойцовские шорты, но его энергия для меня теперь выделялась на фоне других. Если бы он не нанес визит в раздевалку, может, его сила бы и смешалась с гулом и движением остальных веркрыс, однако теперь вкус его силы не мог от меня укрыться. Моя магия шепнула: вампир, рядом с нами вампир. Тот же слабенький голосок помогал мне оставаться в живых все те годы, что я охотилась на них. Я бы уже раз сто сдохла, если бы не слушала этот предостерегающий голос.
— Ты усадил человека-слугу вампира выше всех женщин родере. Как ты можешь так унижать их? — Я не сразу поняла, что это был Гектор — он говорил в микрофон.
Бенито протянул другой микрофон со шнуром Рафаэлю. Тот встал и ответил:
— Этой ночью Анита проплатила свой путь кровью и смертью. Она почтила силу родере, которую я ей дал.
— Но леопардиха, что стоит рядом с Анитой, не заплатила за свой путь, и все же она находится выше всех женщин родере. Ты поставил кошку над крысами, Рафаэль — какой же царь так поступит? — Парировал Гектор.
В толпе послышался гомон — народ соглашался с ним. Энергия изменилась, как будто воздух стал гуще от их негодования.
— Нам редко наносят визит лидеры других групп, но если это случается, им дозволяется привести с собой кого-то из своего народа, чтобы избежать случайных убийств, которые могут развязать к войну между нами и другой группой животных.
— Сперва ты позволил Аните сесть на трон царицы нашего народа, а теперь ты заявляешь, что она — королева с визитом, чужая королева. Веркрысы, скажите мне, чья она королева? Кому она принадлежит?
Большая часть народа, столпившегося вокруг него, прокричала:
— Жан-Клоду!
На самом деле, многие голоса со всех сторон так ответили, но были и те, кто кричал: «Мике!», и эти голоса выделялись. Кто-то неподалеку от нас крикнул: «Никки!».
Гектор возразил:
— Никки она не королева, она его мастер, а вместе с Жан-Клодом они станут мастерами над всеми нами!
Толпа протестующе заулюлюкала, кто-то кричал: «Нет, никогда!». Даже мне на секунду захотелось разозлиться.
— В его голосе сила. — Заметила Пьеретта.
Рафаэль встал — гордо выпрямился во весь рост, и я впервые ощутила присущую ему силу. Эта энергия шла от связи с каждой веркрысой в стране, и от некоторых за ее пределами. Это была не просто та сила, на который мы с Жан-Клодом могли кормиться, это была магия, магия владения, потому что большинство людей понятия не имеют, как следовать за другими, не уступив в ответ частичку своей собственной силы, но это было даже больше. Для того, чтобы по-настоящему стать частью родере, нужно было отдать Рафаэлю ключи от своей энергии, от себя самого. До сих пор я не понимала, как близка эта связь к той, что была у Жан-Клода с его вампирами. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то говорил, насколько узы главы группы оборотней похожи на вампирские, но сила не может лгать.
— Я здесь единственный мастер. — Сказал Рафаэль.
— Мы чувствуем, как вампиры высасывают наши жизни, когда ты позволяешь ей кормиться на нас!
От слова «высасывают» я ощутила слабость, а когда он сказал «кормиться», боль вгрызлась в меня, как воспоминание, которое пытается отожрать от меня кусок. Я постаралась плотнее укрыться щитами, но Жан-Клод шепнул мне:
«Non, ma petite, мы должны знать, на что он способен».
Я позволила силе пройти сквозь меня, и не пыталась блокировать ее, хотя она и не цеплялась, но я-то знала, как отпускать и не давать за себя зацепиться, а большинство людей этого не знает, как и большинство в этой толпе.
— Я ничего не скрываю от вас, когда я с Анитой. Я делюсь той силой, что мы взрастили, со всеми вами. — Но голос Рафаэля был просто голосом. Он не мог нести за собой толпу так, как это делал голос Гектора.
