хочу опозориться, когда приглашу тебя на танец.
Повисла тишина. Такая глубокая тишина, что отголоски далекой музыки смешались с внезапно оглушающим стуком моего сердца. Макс выпрямился, сцепив руки за спиной. На сей раз я не смогла разобрать выражение его лица.
– Или, – беспечно добавила я, – ты будешь вспоминать о сегодняшнем вечере как о начале конца?
– Я… – Он вздохнул, усмехнулся, засунул руки в карманы и тут же вынул. – Мое согласие зависит от одного условия.
– Какого?
Он сделал шаг вперед, потом еще один. Я тоже шагнула к нему, пока мы не оказались вплотную друг к другу и его теплая рука не скользнула в мою.
– Танцуем без счета, – сказал он.
– Только в этот раз.
– Только в этот раз.
Его рука легла на мою талию, мои руки переместились на его плечи.
– Договорились, – прошептала я.
Немного неловко мы покачивались под далекую музыку. Наши щеки едва соприкасались. От него пахло пеплом, сиренью и слабым ароматом далекого моря.
– Не думала, что ты согласишься, – прошептала я. – Думала, ты не создан для изящных светских манер.
Макс хмыкнул совсем тихо, но мы находились так близко друг к другу, что я почувствовала легкую вибрацию в его груди.
– Во-первых, – возразил он, – мы тут одни. Светской жизни тут нет.
Не поспоришь.
– Во-вторых…
Он попытался мягко раскрутить меня, но мы ошиблись в ритме и споткнулись, так что вместо продолжения у него вырвался хрипловатый смех.
– В том, что сейчас происходит, нет ничего изящного.
Тем более не поспоришь.
Он посмотрел на меня и вскинул брови, без слов приглашая попытаться еще раз. Я кивнула, и мы почти – почти – закружились.
Но тут я поскользнулась на влажной земле и, не следя за равновесием, упала ему на грудь. Мы оба охнули от удара. Неловкий смех еще замирал на моих губах, когда я внезапно остро ощутила тепло его тела. Как же мне понравилось. Как же я хотела сильнее закутаться в это тепло.
Мои руки сами обхватили его шею. Он заставил меня слегка откинуться назад, а я обвилась вокруг него всем телом. Каждый нерв во мне вспыхнул, когда губы Макса коснулись моей щеки. Едва слышный шепот ветерком пробежал по моей коже до уха.
– Вполне может оказаться, что я создан для такого, – прошептал он.
Может, я тоже. В тот момент мне было все равно.
В конце концов мы неохотно, хотя никто из нас не признался в этом вслух, все-таки вернулись на праздник. Я возобновила свое выступление, только сейчас вместо серебряных монет меня награждали удивленными и испуганными взглядами. Я отвечала правдиво всем, кто отваживался спросить, откуда у меня шрамы, не скрывая следов чужой жестокости, своего уродства или нашей общей ответственности за все это.
Недостаточно. Всегда недостаточно.
Эта мысль пульсировала в моей голове, когда мы с Максом наконец-то покинули вечеринку. К тому времени огни уже гасли, а Саммерин, Моф и большинство других разошлись по домам. Мы почти не разговаривали с момента того единственного волшебного танца, пока не ступили в уютное тепло захламленной гостиной в домике.
В привычной обстановке я вдруг почувствовала себя неловко в своем наряде. Макс, должно быть, тоже, потому что сразу же закатал рукава до локтей, вздохнул и расстегнул еще одну пуговицу на вороте.
– Должен сказать, Тисаана, я не жалею, что отважился посетить первое мероприятие Ордена за последнее десятилетие. Выражение их лиц после твоего представления того стоило.
– Я еще не закончила. Я только начинаю.
Весь вечер я провела за тем, что нарезала себя на маленькие, удобные для переваривания кусочки, заставляя людей разглядеть меня, выплескивая свою боль им в лицо. И сейчас я себя чувствовала так, словно что-то во мне просто… иссякло. Зачем я старалась? Ради испуганных взглядов? Неужели этого достаточно?
Недостаточно. Всегда недостаточно.
– Первый шаг – заставить их увидеть, что происходит на самом деле, – произнес Макс, словно услышав мои невысказанные сомнения. – Людям это не нравится, но я видел, что сегодня у тебя получилось. Даже Зерит задумался, хотя обычно он предпочитает засунуть голову в песок и закрыть на все глаза.
– Но мне нужно понять, что делать дальше.
– У тебя все получится. И ты прекрасно знаешь, что я не стал бы так говорить, если бы не верил в успех.
Он верил. Я знала, что он говорит правду. Не знаю почему, но я отвела взгляд, чтобы не задумываться о причинах его уверенности.
Вместо этого я одарила Макса слабой улыбкой:
– Сейчас я просто мечтаю о том, чтобы раздеться.
Сказав это, я подавила приступ возбуждения: меня пробрала дрожь от собственных слов. Я даже не знала, не показалось ли мне, что Макс заморгал и слегка переменил позу.
Но он просто сказал:
– Конечно. Иди отдыхай.
– Доброй ночи.
Я ушла в свою комнату и закрыла дверь. Скинула крайне неудобные туфли и потянулась за спину, чтобы расстегнуть застежку платья…
И застонала от боли. За вечер прическа успела растрепаться, и пряди волос запутались в застежках ворота. Я безуспешно боролась с ними несколько минут, но потом испугалась, что расцарапаю кожу до крови, и с обреченным видом вернулась в гостиную.
– Я застряла.
Макс отложил книгу:
– Ты застряла.
– Да. Видишь, волосы попали в застежку… – Я указала на свою шею. – Ты можешь… э… помочь?
Он поднялся, но остался стоять неподвижно. В этот момент перед моим мысленным взором пронеслась картина. Руки на моей коже. Красный шелк на земле.
Я потрясла головой. Боги, Тисаана. Возьми себя в руки.
– Ладно, – ответил Макс. – Но тебе придется встать в очередь после других женщин, которые мечтают, чтобы я их раздел.
Я закатила глаза, повернулась и подняла волосы:
– Разве я не заслуживаю льгот?
Тихий смешок.
– Полагаю, ты права.
Я услышала шаги, а потом его руки коснулись моего затылка. По коже головы побежали мурашки, когда Макс нежно отодвинул волосы, приглаживая выбившиеся пряди.
Мои веки дрогнули.
– Подними немного волосы.
Его голос звучал непривычно хрипло.
Я послушалась, и он принялся за работу. Все мои ощущения сосредоточились на касании его рук.
– Вознесенные, что ты умудрилась сделать с волосами? Все запутано…
– Ой!
– Прости, прости, мне нужно распутать эту прядь и… проклятье. У тебя тут нитки торчат, и на них все накрутилось. Кто вообще сшил это платье?
– Мне же нужно было его переделать! – попыталась оправдаться я. – И я не… швец.
– Швея. Это называется швея. Подожди… нужно…
Я оказалась совсем не готова к пронзившим меня эмоциям, когда почувствовала на затылке его дыхание. Губы Макса двигались так близко к моей коже, что я ощущала их легкие прикосновения.
Я невольно втянула воздух.
Запутавшиеся волосы отпустило.
Я поняла, что он просто перекусил спутанные нитки.
– Извини, – пробормотал он, – мне пришлось ее отрезать.
Я отпустила волосы, чтобы схватиться за платье, иначе оно грозило упасть.
– И нижнюю застежку тоже, – выдавила я.
Пальцы Макса скользнули вниз, нашарив изящную золотую застежку между лопатками.
– Эту?
– Да.
Он легко расстегнул застежку, но не убирал руку, обводя большим пальцем круг по одному и тому же месту. Меня словно
