сокровищницы.
Перед выходом из гостиной я ещё раз оглядела себя в зеркало. Лисар стоял рядом и смотрел на меня с душераздирающей нежностью. И вдруг порывисто прижал к себе. Он тихо вздрагивал:
— Не оставляй меня, — прошептал он. — Варда, я на всё готов ради тебя, я всё сделаю, только оставайся рядом!
Прижатая к его груди, я слышала бешеный стук его сердца. Я никогда не говорила об уходе, но и не обещала остаться. На самом деле я не очень понимала Лисара, не очень понимала, почему он хотел услышать моё обещание быть с ним, ведь обещания так легко нарушаются…
— Я люблю тебя, — твёрдо сказал Лисар. — В этом деле с чужаками и богами я почти всё сделаю сам, только оставайся со мной.
Подняв ослабевшую руку, я осторожно погладила его по спине.
Я вдруг поняла, почему Лисар так встревожился: я почти достигла восьмого круга и больше не нуждалась в его опеке и помощи. Ещё немного, и он просто не сможет отследить меня, если я захочу сбежать.
— Не думай слишком много, — попросила я и похлопала его по пояснице. — Давай просто развлечёмся.
Вместе мы спустились в огромный зал и тут же влились в компанию танцующих парочек. Лисар даже в маске выглядел слишком соблазнительно, да и я блистала, так что многие из этих парочек косились на нас, облизывая заинтересованными взглядами.
Я мягко улыбалась, Лисар крепко меня держал и вглядывался в лицо.
Прежде я ни за что бы не подумала, что можно жить с Лисаром так потрясающе мирно и уютно. Эти полгода мы колесили по странам, чтобы получить как можно больше камней маны. Путешествие было довольно безопасным, редкие сокровищницы имели действительно способную остановить нас защиту, поэтому в большинстве случаев мы действовали довольно расслабленно.
На самом деле иногда это было даже смешно: когда рыцари ордена огненного щита стали догадываться, что их превратили в банду преступников, и перешёптывались по углам, обсуждая этот вопрос и надо ли бежать. Или когда Кериш и Садж умоляли Лисара образумиться. Или когда он в угоду мне оставлял свои подписи в сокровищницах. А несколько раз мы оставались в сокровищницах на пару дней, чтобы я прямо там могла поглотить ману из камней, и тогда Лисар подогревал пирожки своим огнём и заваривал сладкий чай.
Он был очень заботливым, нежным и покладистым со мной.
Но жёстким и порой безудержным с другими.
Защищая меня, оберегая, заботясь о комфорте, пресекая любые попытки посторонних ко мне подкатить. Честно говоря, даже будучи генералом с кучей адъютантов и слуг я не ощущала столь предусмотрительной заботы обо мне.
Отблески магических огней мерцали в синих глазах Лисара, в кружении танца он всматривался в моё лицо… И вдруг прижал меня сильнее, наклонился:
— Почему ты никогда не заводила семью?
Мои глаза чуть расширились, и я опустила веки, прижимаясь к его груди. Бархат мягко коснулся щеки.
Какой сложный вопрос.
Лисар не торопил, не отпустил даже в паузе между мелодиями, продолжая бережно сжимать меня в своих руках.
Мне пришлось глубоко задуматься. Можно было сказать, что я не хотела. Или что не было никого подходящего. Или что мне никто такого не предлагал. Но это не будет правдой. Можно сказать, что просто не срослось: когда хотела — было не с кем, когда было с кем и были желающие — по той или иной причине не хотела я.
Музыка снова наполнила зал, и мы с Лисаром вновь закружились.
Он терпеливо ждал ответа.
А я… я уже не помнила всех своих мужчин, они сливались в какие-то смутные обобщённые образы, но я помнила Лисара.
Как он нежно смотрел на меня, предлагая только что заваренную чашечку чая, когда мы сидели в сокровищнице одного из филиалов ордена седьмого водопада. Это было мило и забавно.
Любовники последних лет перед моей смертью, которых я должна помнить более менее, на самом деле в памяти остались неким образом средней смазливости и высокой угодливости. Они знали, чего я хотела, но я не помнила о них ничего.
Зато я помнила склонность Лисара к некоторому педантизму и каждую черту его прекрасного лица. Его запах. И даже кое-какие привычки в еде, чего я не замечала у других мужчин.
И всякие забавные моменты. И как он на базарах кормил со мной детей и выискивал мне подарки среди побрякушек, платков и уличной еды, но при этом в более серьёзных подарках Лисар всегда был предельно обстоятельным, заранее подготавливая их, как эти платье и маску.
Мелодия закончилась, и после паузы мы опять принялись танцевать. Я чуть откинула голову, и теперь мы смотрели друг другу в глаза. В синих глазах Лисара было ожидание.
Я снова попыталась вспомнить прошлые отношения.
Заставила себя вспомнить.
Заставила себя быть откровенной хотя бы перед собой.
У меня никогда не было семьи потому, что я никогда никому не доверяла полностью. Постоянное ожидание подвоха, напряжение в предчувствии предательства способны разрушить любые отношения. Потому что намёки на это воспринимаются острее, а если доказательств нет, напряжение ожидания становится настолько изматывающим, что проще разругаться, чем ждать беды.
Ладонь Лисара согревала мою талию, его ласковый взгляд был немного грустным, словно отсутствие ответа разбивало ему сердце.
Он всегда вёл себя так предусмотрительно при ограблениях, дай ему волю — он вносил бы меня в сокровищницы на руках. Его помощь всегда была деликатной без попыток просто меня облапать.
Он всегда заботился о моей еде и с радостью отдавал лучшие кусочки.
Заботился о моём удобстве, будь то одежда или еда.
От одного человека я никогда не получала столько всеобъемлющей заботы.
Сердце стало щемить, я прикрыла глаза, но я слишком хорошо помнила черты прекрасного лица, представляла их сейчас ужасающе ярко.
Полгода постоянно вместе — это очень долгий срок, а знакомы мы ещё дольше. Я слишком прикипела к Лисару, и это мешало ясно мыслить.
— Мне… — почти прошептала я, и Лисар сразу прижался, готовый слушать. — Мне надо подумать. Для ответа на твой вопрос.
Лисар прижал меня ещё крепче, и сквозь музыку и шелест платьев я услышала мощный стук его сердца. Оно колотилось очень часто.
Глава 25. Нужно подумать
Меня уже ждали. Торговцы готовой едой расплылись в улыбках, со всех сторон рынка хлынули дети, и сегодня не только оборванцы, но и одетые немного приличнее. Даже посетители в этот солнечный день больше не
