общий язык. Другое дело шнырики.
Рогалик булькал и улюлюкал, как показалось Нику возбужденно. Ник напрягся и попробовал принять все, что Рогалик хочет рассказать ему.
Постепенно в сознании выкристаллизовалась цепочка: «Большое-сверху-повисло-раскрылось».
«Большое! — подумал Ник с тревогой. — Корабль, что ли, земной заявился?» «Вверх-смотреть», — добавил Рогалик и, словно собачонка, принялся медленно взмывать, постоянно оглядываясь на Ника. Приглашая за собой.
Ник прямо из лежачего положения взлетел, привел себя более-менее к вертикали и начал набирать высоту, быстро нагоняя шнырика. Несколько минут они огибали громадные и раскидистые ветви супердерева, пока не поднялись метров на пятьсот; после этого шнырик полетел горизонтально вдоль ствола, явно намереваясь с южной стороны перебраться сначала на юго-восточную, а потом и дальше.
Минут через десять Ник увидел.
Нет, это был не корабль. В смысле — не механизм. Это был летающий… остров, что ли. Плоская темная чаша, нависающая над Селентиной. Ник видел ее донце, кажется поросшее чем-то фаунистическим.
Рогалик снова начал набирать высоту. Ник старался не отставать.
Взлетев примерно на уровень чаши Ник снова завис и принялся вглядываться. Далековато, но в целом он укрепился во мнении, что это действительно нечто вроде летающего островка, поскольку сверху оно было покрыто лесом.
«Что за чудеса? — подумал Ник удивленно. — Летающие острова? Почему я о них раньше не слышал?»
— Ты такое видел когда-нибудь, а, Рогалик? — спросил он, не особенно рассчитывая на ответ. Однако шнырик ответил, быстро и четко: «Никогда-здесь».
Здесь! Надо же, всего два слова, а сколько информации… Неужели Рогалик намекает, что эта штуковина не селентинская? Может, это какие-нибудь очередные инопланетные контактеры? Делегация проснувшихся? Или, что тоже не исключено, нечто имеющее отношение к наставникам?
«Близко-смотреть», — булькнул Рогалик и решительно рванул к парящей над Селентиной громадине.
Ник решил, что отсиживаться в тылу глупо.
Летающий остров и границу плотной кроны супердерева разделяли добрых два километра. Отдельные ветви простирались и дальше, но тут уже было больше простора, чем ветвей и листьев. Чем ближе Ник со шныриком подлетали, тем понятнее становилось — насколько же эта парящая штуковина огромна. Она действительно поросла лесом; если у Ника не сбился глазомер космолетчика, в диаметре она достигала километров четырех, а то и пяти. Снизу и с ребра из бурого и на вид плотного тела кое-где торчали какие-то корешки или побеги. Сходство с летающим островом было ошеломляющим — эту штуку обязаны были омывать морские волны, а не обдувать ветры высот.
Когда до острова осталось менее двухсот метров, Ник разглядел сидящего на краешке человека. У самого, можно сказать, прибоя.
Рогалик летел прямо к нему.
*** *** ***
Они сидели у костра в лесных дебрях, произрастающих на летающем острове — бывший эмбриомеханик и бывший бармен с пострадавшего от взрыва лайнера, родившиеся с интервалом в семь веков. Сидели и пили старое-старое вино.
— С ума сойти! — громко сказал Ник. — Этому вину семьсот пятьдесят лет? Оно давно уже должно было отжить и распасться! Во что там положено обращаться старому вину? В уксус? Или просто в воду?
Артем только плечами пожал.
— Теоретически — да, должно распасться на несколько фракций. А практически, сам видишь… в смысле ощущаешь на вкус — вино как вино.
По мне — так недурное.
— Да отличное вино! — подтвердил Ник и снова всмотрелся в этикетку.
Так и есть урожай две тысячи четыреста двадцать первого года, разлито по бутылкам в четыреста двадцать четвертом.
— А стартовали вы в четыреста тридцать восьмом, говоришь?
— Угу, — подтвердил Артем. — Под новый год как раз.
— Н-да. Угораздило же тебя… Сейчас на Земле шестьдесят девятый год.
Три тысячи сто шестьдесят девятый. Если по чистой математике — то не совпадает малость с твоим счетом, но в принципе так и должно быть на таких больших сроках. Релятивистское смещение, девиации… Жаль, флотского архива под рукой нет, было бы интересно почитать что там есть про «Одессу». Я такого лайнера вообще не помню и о крушении, вроде бы, нигде упоминаний не встречал, ни в космошколе, ни после, когда уже работал. Но зато мой наставник как-то обмолвился, что около мира, где возможно проснуться, земной корабль потерпел крушение.
Скорее всего, «Одессу» он и имел в виду. И сказал, что на Земле об этом инциденте до сих пор ничего не знают.
— Выходит, в учебники мы не попали, — вздохнул Артем. — Думаю, в реестре «Одесса» числится без вести пропавшей. И ничего интересного в архивах просто нет.
— Ну а где конкретно расположено твое Поднебесье ты знаешь?
— Не-а. Но, думаю, Лист знает и если захочу вернуться — вернемся.
Ник покачал головой:
— Какие, однако, замысловатые бывают способы проснуться… Сочувствую тебе, дружище. Мне хотя бы голову никто не рубил.
Артем промолчал. Сначала хотел сказать, что в тот момент даже испугаться толком не успел, но вообще-то это была бы не вполне правда. Успел он испугаться. Так, что даже вспоминать об этом желания не возникало, поэтому Артем усилием воли изгнал воспоминания из памяти. Спасибо Листу, что возродил его — и на этом точка.
— А ты, значит, просто тренировался? — спросил он, решив не меняя темы сменить хотя бы вектор.
— И да, и нет, — ответил Ник, не задумываясь. — Ну вот сам посуди: осознанно тренировать можно только то, что понимаешь и что способен делать хотя бы теоретически. А как можно тренировать способность к полету?
— Ну и как?
— Не могу объяснить, — пожал плечами Ник. — Честно, не могу. Просто в какой-то момент получилось — буквально на пару мгновений. Через лужу прыгал и того… мозгами понимал — не допрыгну до сухого. Уже и падать начал. И вдруг бац! Будто взорвалось что-то в груди, и одновременно поддержало. Метра на два дальше приземлился, чем ожидал.
— На сухом хоть? — ворчливо уточнил Артем.
— На сухом, — Ник усмехнулся. — А дальше как-то все само.
Он помолчал.
— Наставник говорил, что каждый проснувшийся уникален и не похож на других. Я, в принципе, понимал это, но только теперь осознал — до какой степени мы разные. И до какой степени различаются наши умения. Ты Листом командуешь, я на манер селентинцев с природой сливаюсь… Зимой вообще не мерз, вот клянусь!
— Наверное, так и должно быть, — предположил Артем. — Если задуматься. Фактически мы взбираемся на следующую ступень развития, обретаем новое измерение. Куб — ну совсем не то, что квадрат, согласись.
— Соглашусь, — кивнул Ник. — Ладно, с пробуждением более-менее понятно, хотя инициацию тебе пришлось пережить… э-э-э… малоприятную. Но лично меня в данный момент больше занимает вопрос: а дальше-то что? Такое чувство, что сидеть на месте уже хватит,
