Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
еще и заявился с обрезом к тебе домой?
— Да.
— Ну ладно, Летов. Просто подпишись под своими показаниями, — наконец пробурчал он недовольно.
Я принял из рук следователя тетрадный лист в клеточку, вчитался в плохо разборчивый, размашистый почерк Мкртичана.
— Тут написано, я избил Сизова.
— Ну. А ты разве не избил? — Хмыкнул следак.
— Пришлось. Но прежде он нанял киллера, чтобы убить меня, а потом хотел пристрелить из обреза. Побои Сизов получил в ходе борьбы. Вернее, самообороны
— Про киллера там написано, — заметил Мкртичан.
— А про обрез нет, — возразил я. — Перепишите, пожалуйста.
Мкртичан вздохнул, принял и порвал лист.
— Тогда давай заново.
— Давайте.
После, он принялся с обреченным видом записывать мои показания по новой.
— Может, давайте я? Я быстрее, — предложил я.
Армянин снова холодно посмотрел на меня.
— Ну, давай. Подписаться только не забудь. И число поставить. А потом свободен. Вызовем тебя, если понадобишься.
Пожав плечами, я взялся за ручку и принялся писать.
* * *
Следующим вечером в одной из бань Армавира
— Ну че? Где твои телочки? — Спросил Комар у заглянувшего в предбанник лысого мужичка — управляющего этим заведением.
— Будут, Максим Сергеевич. Сейчас, уже на подходе.
— Шустрей никак? — Вклинился Слива, утирая губы от пенного.
— Щас, секундочку, — засуетился лысый и исчез в дверях.
Седой развалился на удобном деревянном кресле, за круглым столом. Взял с блюда и отправил в рот кусочек копченой колбасы.
— Хорошо сидим, — расплылся он в улыбке.
— Так а че с Кулымом делать? — Спросил Слива, выбирая шампур с наиболее жирными кусками шашлыка. — Дело с афганкой он рубит на корню. Ты ж, Седой, с ним так и не договорился?
— Не договорился, — вздохнул Седой. — Нас тогда суки Михалыча стрелять приехали. Но там и без базара все ясно. Кулым уперся рогом и не отступит. Он против любой наркоты.
— Ну ты ж сам понимаешь, Седой, какое бабло мимо нас проплывает, — Комар отпил пиво из большого стакана. — Тут руку протяни да хватай. А из-за деда все идет по одному месту.
— Не уговоришь ты его, — сказал Слива.
— М-да. Не уговорю.
Седой задумался. Всмотрелся в деревянную облицовку над головой. Всюду на стенах, почти у самого потолка предбанника, висели украшением кленовые веники. Приятно пахло хорошо просушенным кленом.
— Если крестник Кулымов оказался мразью и стукачом, может, и сам Кулым уже все, ссучился? — Спросил Слива.
Комар закивал.
— Когда он в последний раз с нами бухал? — Комар наградил остальных авторитетов вопросительным взглядом. — Вроде дружили раньше, как нормальные люди. На охоту вместе, в баньку вместе. А щас он откололся. Сам что-то мутит-крутит.
— А крестника надо бы убрать. Он херни наворотил, — добавил Слива. — Щас в больнице, а как оклемается, его сразу на нары, и крутить будут как надо. И тут самое херовое, что он стукачом оказался. Ты ж его спалил, а? Седой?
— Спалил, — уклончиво ответил Иван Павлович. — Косой его видал вместе с людьми Михалыча.
Конечно, Седой лгал. Но всем, по сути, было по барабану, правда, это или же брехня. Зато, это был повод предъявить Кулыму и продавить организацию наркотрафика.
— Ну вот, — Комар кивнул. — Раз настучал Михалычу за вас, так и мусорам настучит. А мальчишка о наших делах знает немало. Знает где общак. Знает, что ты, Слива, того адвокатика прикопал в посадке, под Успенкой. Он же вместе с тобой туда ездил, не? Че будет, когда крестничек колоться начнет?
Слива задумался.
— Завалить его? — Спросил он неуверенно.
— Ну а че нам остается? Малой попалился со всех сторон. Ладно б он сукой не оказался, отсидел бы себе положенное, мы б и слова не сказали. Но раз стукач…
— Кулым, правда, разозлится, станет на нас орать, но я думаю, хер он решится выйти против троих разом. Более того, на него Михалыч наседает, — проговорил Слива. — Может, через Михалыча и продавим Кулыму афганку?
— На кой черт нам нужен Кулым? — Сказал вдруг Седой. — Старик уже все. Сдавать начинает. За собственным родственником не может уследить, что мы дерьмо за ним должны убирать теперь. Короче, мы сами, без него с наркотой дело запустим. И пусть только вякнет. А крестника его замочим на всякий пожарный, чтобы рот не разевал.
Аккурат, когда Седой закончил, дверь в парную отворилась, и внутрь с визгом забежали несколько молоденьких и полностью обнаженных валютных проституток. Авторитеты, с рыком и смехом принялись ловить девушек, сажать себе на колени, лапать. Предбанник заполнился веселым гоготом мужиков и звонким женским ржанием.
* * *
В полдень следующего дня меня ждали в больнице, на перевязке. Гоша не слабо распорол мне руку и перед задержанием, в больнице пришлось наложить четыре шва и повязку.
В тот раз, как только врач закончил, за меня взялась вредная медсестра, которой постоянно было что-то не так: то сижу я неправильно, то руку держу низко, то ворочаюсь на стуле, не даю ей наложить повязку как надо.
Я успешно терпел эту женщину, пока она окончательно не стала наглеть:
— Сколько можно крутиться? — Злобно сказала немолодая уже медсестра, лениво работая рубками. — У вас повязка сползает!
— Она сползает, потому что вы ее слабо накладываете, — заметил я.
— Да что вы⁈ Мож сами тогда? А я тут так, в сторонке постою?
Я обдал ее ледяным взглядом, и женщина даже замерла. В тускловатых ее глазах блеснул страх.
Вырвав бинт из ее полных пальцев, я рукой и зубами с хрустом разорвал конец его на две ленты, с трудом перетянул предплечье и завязал. Затянул, держа конец бинта в зубах.
Женщина смотрела на меня удивленно и даже как-то возмущенно. Я глянул на нее исподлобья и вышел.
Сегодня, когда я возвращался в больницу, на новую перевязку, одна только мысль об этой медсестре делала мерзкое настроение еще хуже.
Гоша и так внес в мои платы серьезные коррективы и доставил лишних проблем, а тут еще и медсестра выделывается.
Тем не менее, делать было нечего. Порез все еще иногда сочился сукровицей, и к обеду сквозь повязку проступило красное пятно. Потому я хотел просто как можно скорее расправится с этим делом и приступить к следующему: пойти
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
