– В таком случае нужно устроить медицинское освидетельствование.
Уголок рта Герды снова дрогнул, пальцы с силой сжали корешок, рискуя его порвать.
– На основании чего?
Катарина нервным движением поправила прическу и опустилась в одно из кресел. Интуиция не подвела, из леди Мориз вышла отличная союзница. А ведь она колебалась, выбирая между ней и Альбиной Хаскейн – двумя ставленницами императрицы. Катарина не первый год жила при дворе и слишком хорошо понимала, что остальные девушки – статистки. Только недалекие люди верили, будто любая конкурсантка, прошедшая сито первоначального отбора, может примерить корону. Сказка для простого люда! Все решала императрица. Она заставит сына выбирать между Альбиной и Гердой. Катарина примкнула к партии последней. Все равно не получилось бы сохранить нейтралитет, а так в случае выигрыша юная императрица щедро отблагодарит маркизу, и та перестанет нуждаться в покровителях.
Кто-то фыркнул бы, сказал, младшая дочь виконта без труда обскачет внучку графа, но Катарина не хуже молитв зазубрила родословные главных родов империи. Когда отец Герды, пусть не сейчас, а через десять лет, станет графом Пи, Альбине и ее отцу придется отвешивать ему поклоны. Власть не только в руках герцогов, хотя чутье подсказывало, что Пи скоро сменят корону на гербе.
Герда опустилась рядом с Катариной. Томик поэзии лег между ними словно меч из легенды о бессмертных возлюбленных.
– На основании того, что вскоре у императрицы найдется весомый повод сомневаться в девственности одной из претенденток.
Маркиза широко распахнула глаза.
– Вы осмелитесь послать ей анонимное письмо, в котором…
Леди Мориз покачала головой. У нее тоже имелся туз в рукаве, имя которому Валерия Орсе. Необремененная нравственностью подруга охотно заберется в постель короля, уж Герда позаботится навести ее на нужные мысли, а там… Никаких писем она писать не собиралась. Некоторые вещи сложно утаить. Слуги непременно доложат о грязных простынях и полуголой девице, скрывшейся на рассвете в крыле претенденток. Императрица придет в бешенство, устроит проверку, и в силок попадет Ефимия. Лишь бы только предположения Катарины оказались правдой, лишь бы первый министр вчера развлекался с новой пассией на лоне природы!
О Валерии Герда не думала. Та расходный материал. Дура. Вульгарная дура. Она и без Герды вывалила бы на всеобщее обозрение свои прелести и вылетела с отбора.
– Все решится само собой, без нашего участия, маркиза.
Рука Герды накрыла пальцы Катарины. В карих глазах мелькнуло подобие теплой, дружеской улыбки, но собеседница верила ей не более, чем она сама.
– Теперь моя очередь. Полагаю, вам интересно будет узнать, что граф Митас лично провожал Ефимию Феррир до столицы. И ездила она в архив, где провела не один час, вернувшись понурой, чуть ли не в слезах.
Катарина прищурилась. Сведения действительно показались интересными. В отличие от той же Герды, маркизе ничего не мешало прогуляться в столицу и допросить архивариуса.
– Вы мне очень помогли. – Катарина поднялась и по-мужски протянула леди Мориз руку. Помедлив, та пожала ее. – Теперь мы союзницы. Так ведь?
Маркиза склонила голову набок и заглянула в глаза Герды. Леди Мориз нахмурилась. Она рассчитывала найти очередное орудие, но Катарина явно претендовала на большее. Вряд ли подобную женщину устроит судьба вечной содержанки. Опять-таки, рукопожатие, уверенное, крепкое, огоньки пламени в зрачках… Они исчезли, стоило Катарине взмахнуть ресницами, но Герда умела подмечать детали.
– Безусловно, – кивнула она и отняла руку. – Обещаю навести справки о роде Феррир.
– Уж постарайтесь! – мурлыкала Катарина, в который раз за неполные полчаса сменив одну маску на другую. – Взамен поделюсь с вами планами ее величества. Хотите узнать суть следующего испытания?
Глаза Герды загорелись. Она навострила уши, всем корпусом подалась к собеседнице, но та не спешила продолжать. Подняв томик стихов, Катарина задумчиво прочитала название:
– «Ода любви».
Фыркнув, она вернула книгу владелице.
– Те, кто верит в любовь, проигрывают первыми, не находите? Но завтра вам предстоит ее источать. Чем больше и фальшивее, тем лучше. Какая разница, что у вас на душе, главное – видимость. Императрицы Рдожа традиционно покровительствуют богоугодным заведениям. В одно из них вы завтра и направитесь.
– К монашкам? – нахмурилась Герда.
Она унаследовала неприязнь ко всему, связанному с почитанием святых, от матери. Та не раз твердила, что молитвами и заступничеством небес жизнь не устроишь, только зря потратишь время и деньги.
– О, не беспокойтесь, – рассмеялась Катарина, – ее величество не настолько жестока! Речь о сиротском приюте.
Герда кивнула. Детей она кое-как вытерпит, ради короны готова читать им сказки и гладить по головке.
– Вам пора, – напомнила маркиза о времени. – Нас не должны видеть вместе.
Герда еще раз поблагодарила за ценные сведения и удалилась в крыло претенденток. Пожалуй, сегодня она сядет за клавикорды: за музыкой хорошо думается.
* * *
Пока одни женщины плели паутину интриг, другие пытались ее разрушить.
Ефимия успешно избегала встречи с подругами до самого вечера, но окончательно похоронить себя в собственных покоях девушка не могла и, словно привидение, выползла в Белый салон. Оттуда лились звуки печальной баллады – Герда Мориз упражнялась за клавикордами. Из всех кандидаток она лучше всех пела и музицировала.
Альбина пристроилась у окна с мольбертом и, закусив губу, быстрыми штрихами пастели пыталась перенести на бумагу краски уходящего дня. Остальные девушки занимались кто чем: читали, болтали, ждали своей очереди сесть за инструмент или просили Герду спеть с ними дуэтом. Леди Мориз обычно не отказывала. Снежная королева, как мысленно прозвала ее Ефимия.
Заметив подругу, Элизабет и Мирабель активно замахали ей, предлагая присоединиться к кружку у камина. Девушка задумалась и качнула головой. Не сейчас. Подхватив подушку со свободного кресла, она устроилась на подоконнике, затылком ко всем. Некоторые вещи нужно осмысливать в одиночестве.
Боль все еще жила в сердце Ефимии. Она не могла понять, почему отец так поступил, как он мог поверить кукловоду. Ко всему прибавилась новая тревога – Ленар Горзен. Его поведение не оставляло сомнений, граф задался целью соблазнить ее. Ефимия злилась. Неужели ему мало других женщин? Любовница первого министра хороша собой, чего ему не хватает? Или это месть? Ленар хочет унизить, втоптать в грязь? Сложность заключалась в том, что Ефимии хотелось верить в искренность его чувств. Видеть его, слышать голос, чувствовать тепло губ. Все серьезно: за неполные сутки девушка трижды выводила инициалы Ленара на зеркале, постоянно думала о нем.
Тогда, на озере, все закончилось поцелуем. Ленар обратил его в шутку, списал на магию ночи и красоту Ефимии. Он сдержал слово и показал девушке остров. Там они говорили о самых приземленных вещах, но Ефимия не столько слушала, сколько вспоминала прикосновение его рук. Создатель, Ленар сводил ее с ума! Стоило ему пожелать, как Ефимия превращалась в податливую глину.
