больше не казалась какой-то серой и совсем уж пожухлой. В лысеющих кронах зашумел ветер и влажные лесные ароматы тоже будто бы немного усилились.
Вот только птиц по-прежнему было не слышно. Ни одной, кроме громко стрекочущей сороки — где-то там, на другом берегу с раскидистой ивой.
Услышав этот стрёкот, Алиса вдруг резко перестала радостно улыбаться. И тут же потянула меня за рукав вниз и в сторону, за ближайшие заросли дикой смородины.
Когда я присел рядом с ней, она оглянулась. И, заметив мой вопросительный взгляд, проговорила в полголоса, указывая на противоположный берег:
— Сорока — единственная птица, которая орёт, если видит хищника или человека. Все остальные замолкают. — Вглядываясь в заросли на другом берегу, она шёпотом добавила. — Или если идёт мемоид…
Одновременно мы покосились на её рюкзак. Баз с любопытством высунул наружу свои усы, чтобы узнать, почему вдруг так затрясло. Но присутствия гостей он сейчас точно не ощущал.
— Да может собака какая… — Предположил из-за спины старик. — Мы тут летом их, конечно, порядком перебили. Одичали же совсем, хуже волков… Но может гастролёры какие с области приканали…
Алиса хотела не то заставить его соблюдать тишину, не то поспорить с версией про собак. Но успела только повернуться к рюкзаку, прежде чем на другом берегу громко затрещали сучья.
Длинные ивовые ветки резко раскинулись в разные стороны, и на край канала выбежала растрёпанная женщина. Коротко стриженные тёмные волосы, конечно, могли смутить. Но явно не мужская фигура не оставляла никаких сомнений.
Слишком поздно заметив резкий обрыв, она вскрикнула и с разбега рухнула вниз на высохшую тину, едва успев подставить руки.
Даже отсюда было видно, что на лице и руках у неё крупные свежие ушибы и кровоподтёки. Слишком лёгкая для такой погоды светлая футболка тоже была немного заляпана красным. А штанов вообще не было — только чёрные спортивные трусы-шортики. Голые босые ноги тоже были покрыты царапинами. На коленках — крупные ссадины.
Простонав от боли после падения, женщина часто и прерывисто задышала и немедленно снова вскочила на ноги. Растирая по лицу невольные слёзы, она оскалилась и упрямо зашлёпала по пыльному бетону в нашу сторону, сильно хромая на одну ногу.
На противоположном берегу, в перерывах между сорочьей истерикой, снова послышался хруст хвороста — сразу в нескольких местах. И кажется, какие-то грубые, но неразборчивые окрики.
— Сюда! Сюда!!! — Наплевав на все предосторожности, Алиса немедленно выскочила из укрытия, привлекая внимание отчаянной женщины. И, подскочив к бетонному краю, тут же присела и протянула ей руку. — Держитесь!
Я выскочил следом за ней и тоже присел рядом, протягивая вперёд свободную руку. А за моей спиной говорящая голова проворчала что-то вроде «Ничему вас жизнь не учит…»
Услышав крики, женщина подняла затравленный взгляд и испуганно замерла на месте. Но когда заглянула нам в глаза, отчаяние на побитом лице сменилось робкой надеждой. И, нерешительно шагнув ближе, она выпрямилась и протянула пораненные руки нам навстречу.
Как вдруг её взгляд упал на индикатор — в той моей руке, которой я опирался на край канала.
Вскрикнув, она широко раскрыла глаза от ужаса. И, замотав головой, попятилась и оступилась, всё время продолжая прерывисто причитать:
— Нет-нет-нет-нет-нет… Пожалуйста… Только не это… Только не это… Пожалуйста…
Глава 24. Их нравы
— Не бойтесь! Мы хотим вам помочь! — Алиса немедленно спрыгнула вниз с бетонного бортика и шагнула в сторону перепуганной женщины. — За вами гонятся?
— Нет… Нет… Не надо… Прошу… — Казалось, это всё что она могла повторять, продолжая глядеть вытаращенными от испуга глазами то на меня, то на индикатор в моих руках. Похоже, что для неё я был сейчас гораздо страшнее преследователей.
Отползая, она снова сделала попытку подняться, но поскользнулась в илистой луже.
— Оп-па-а-а… — Между ветвей ивы на том берегу показалось худощавое небритое лицо. — Слышь, зём! Да тут и тебе тёлочка нашлась!
— Твою мать… — Тут же раздалось у меня из-за спины. Похоже, что старик узнал голос с того берега.
И старый бандит тут же торопливо добавил:
— Молчун, слушай сюда! Заряжай пушку и мочи их без разговоров!
Раздвинув ветки, мужчина ту же спрыгнул вниз. Внешне он не выглядел так угрожающе, как я ожидал после реакции говорящей головы. Даже плотная камуфляжная куртка не скрывала довольно субтильную фигуру. Ветер, гулявший по дну канала, тут же натянул свободные штаны на тощие ноги, но даже не пошевелил его сальные волосы вокруг небольшой лысины. Впалые щёки и тёмные круги под глазами говорили о том, что этот человек либо систематически недоедает, либо недосыпает, либо и то и другое сразу.
Меня насторожил только его взгляд. Глаза мужчины горели просто каким-то детским восторгом. Когда ребёнок смотрит так на новую игрушку — это нормально. А когда взрослый мужчина на женщину — у него на уме явно что-то противоестественное. И речь даже не об изнасиловании.
Именно таким взглядом этот человек сейчас повнимательней присмотрелся к Алисе, пока та начала вытаскивать из-за плеча автомат:
— О-о-о… Да это же целочка дедовская… — Обернувшись обратно к иве он пригладил жидкие остатки волос на высоком лбу и закричал тому, кто ещё неуклюже хрустел там ветками. — Не, зём, звиняй! Бери себе космонавтку! А то я уже давно хочу у этой рыжухи бобрика пошшупать… Люблю таких худеньких…
Плотоядно ухмыльнувшись, мужчина, наконец, заметил, что девушка вооружена. И поначалу замер. Но если и испугался, то вида не подал. Нездоровое восхищение в его глазах не пропало ни на секунду.
— На колени! Руки за голову! — Голос Алисы предательски дрожал от волнения, когда она, наконец, вытащила оружие из-за спины и нацелила пустой автомат в силуэт у противоположного берега.
Вместо выполнения этих отчаянных приказов, мужик лишь продолжил презрительно улыбаться, пожирая хрупкую фигуру девушки своими ненормальными глазами:
— Не-е-е… На колени щас ты у меня встанешь…
— Не двигайся! Убью!!!
Улыбка превратилась в презрительную гримасу. Сплюнув на бетон желтоватой слюной, тощий мужик просипел уже без показной любезности:
— Да нет у тебя патронов, мокрица сраная. Кабы были — ты б меня уже всего тут продырявила… — Шагнув вперёд, он словно проверял свои слова. И заметив, как Алиса отступила, улыбнулся ещё шире. — Ага-а-а…
— Зато у меня есть…
Услышав равнодушный голос из индикатора, мужчина замер и поднял глаза наверх — туда, где за кустами стоял я. С заряженным гранатомётом в одной руке и чёрной коробкой в другой.
— Макс, твою мать! — Злобно зашипел за моей спиной Молот. — Говорил же, мочи — не разговаривай!
Похоже, что плешивый мужик не особенно
