Закусываем… Большим разнообразием еды, кстати, стол легата похвалиться не может. Но для походного лагеря вполне неплохо. Мне, например, очень понравилась вяленая колбаса, которую римляне замачивают сначала в рассоле на месяц, а потом подвешивают в сухих прохладных пещерах для сушки. Удивительно, но по вкусу она напоминает ту, что я пробовал в прошлой жизни в Италии. Очень напоминает! Видимо не врали итальяшки — рецепт и, правда, почти не изменился за две тысячи лет. Сыр у легата тоже неплохой, уж не сравнить с тем “камнем”, что по доброте душевной угощал меня Лонгин. А еще мне понравился закрытый пирог с начинкой из яиц и сыра — либум. Это даже скорее толстая лепешка, но только не из той муки грубого помола, что у солдат, а качеством значительно выше. Были на столе и маслины, и лук с зеленью, и даже отварная спаржа.
Ну, и конечно, вездесущий гарум — любимый соус римлян из перебродившей рыбной требухи, с резким вкусом и специфическим запахом. Вот к чему я точно никогда не смогу привыкнуть! А римляне чуть ли не все блюда поливают этим соусом и всё готовы в него макать. Они даже умудряются с его помощью ферментировать мясо для приготовления колбас. На удивленный вопрос Марона: почему я к нему не притрагиваюсь, отвечаю уклончиво — мол, в Испании гарум как-то не принят. Не привык. Поди проверь. Я теперь вообще, как что — сразу валю все на свое трудное детство, проведенное в далекой и дикой Испании. Что взять с провинциала?
— Слушай, Марк… — заводит разговор легат под жареную баранину — а как ты смотришь на то, чтобы перейти под командование примпила Лонгина в его центурию? Вы вроде с ним в хороших отношениях? Я, конечно, мог бы перевести тебя к нему, и не спрашивая, но…
Ну, «не спрашивая» — это ты, брат Аппий загнул, конечно. Не в том я теперь положении, чтобы двигать меня по шахматной доске, как какую-то простую пешку, да еще и без моего согласия.
Я делаю вид, что сильно удивлен и слегка «задумываюсь». Но собственно это следовало ожидать. Я, если честно, и сам уже подумывал о том, чтобы как-то культурно попроситься в центурию Лонгина или Фламия. Эти две центурии мне уже стали намного роднее, чем моя собственная. А с занудой Петронием я так до конца и не нашел общего языка — раздражает его мой непонятный статус и моя дружба с другими офицерами. Как и мои непонятные отношения с высоким начальством. Не укладываюсь я в его простые и четкие представления об армейской иерархии. Служил под его руководством десять лет простой и веселый парень Марк, а теперь вдруг превратился, в не пойми что.
Конечно, с бОльшим удовольствием я бы перешел к Фламию, с которым мы уже успели изрядно сдружиться. Но попадая под его командование, я автоматически перехожу и в распоряжение Тиллиуса, а вот этого мне хотелось бы избежать. К тому же центурия Лонгина — это считай, что преторианская гвардия в масштабах 6-го легиона. К легионерам из первой центурии первой когорты, конечно, предъявляют особые требования, в том числе и физические — все ребята Лонгина крепкие и высокие, не ниже 175 см. Но Марк вроде бы и по росту подходит, и выслуга у него уже приличная. Зато, какие перспективы сразу открываются для распространения христианства во всей «гвардейской» когорте легиона… Если дать себе помечтать, это ведь так и весь Железный легион христианским скоро станет! Так что да — я однозначно выбираю центурию примпила Лонгина. Но перед тем как согласиться, надо бы попробовать провернуть еще один финт — а вдруг прокатит? Наглость ведь, как известно второе счастье
— …Марон, а могу я забрать с собой весь свой контуберний? У нас в нем парни все как на подбор.
Легат, подумав, пожимает плечами
— Можешь. У примпила сейчас в центурии не хватает людей, думаю, он только рад будет такому опытному пополнению. А центурию Петрония мы потом в Кесарии укомплектуем молодняком из новобранцев. Они как раз заканчивают обучение через пару недель.
Ура-а-а!!! Прокатило. А тут и Тиллиус нарисовался…
* * *
— Что это у вас лица такие довольные? — поинтересовался фрументарий, устало опускаясь в кресло.
Аппий с усмешкой налил ему вина, но не ответил, загадочно промолчал
— Дай угадаю — сделал большой глоток Тиллиус и, почмокав губами, одобрительно кивнул легату. Вино и впрямь было недурственным — Марк согласился перейти в когорту претория?
— Бери выше — не сдержал я улыбки — теперь Марк в подчинении у самого примипила.
— Давно пора было за ум взяться, Примас. С такими славными предками и все в простых легионерах, даже до декана не дослужился.
— Ну, ты же знаешь мои сложные семейные обстоятельства… — замечаю я
— Знаю. И рад, что ты, наконец, перестал дурака валять.
— А когда еще подурачиться, как не в молодости?
Денщик приносит новую порцию горячей баранины, и мы дружно наваливаемся на нее. Есть мясо без вилки и столового ножа не очень удобно, но привыкаю понемногу. Спокойно уже ем руками и брутально кромсаю мясо кинжалом. Все же есть какая-то прелесть в том, как мы сейчас трапезничаем — чисто по-мужски так… Но вилку я все-таки себе закажу у какого-нибудь ювелира, как только доберусь до Кесарии. Это вещь крайне удобная и иногда без нее никак не обойтись. А если что — снова свалю все на странные испанские обычаи.
— Ну, как допросы прошли? — не выдерживает легат долгой паузы, во время которой мы с Тиллиусом усиленно жуем. Барашек молоденький, мясо сочное, нежное — сто лет не ел такой отличной баранины!
— Все хорошо — скупо роняет фрументарий — Дорогу к лагерю зилотов нам покажут. У двоих пленников при обыске нашлись парфянские драхмы.
— А что с сыном Елизара?
— Завтра утром мне его покажут, никуда он теперь от нас не денется.
Я вытираю жирные руки о лежащее рядом небольшое полотенце. Делаю добрый глоток вина.
— Не вздумайте его завтра разоблачать.
— Это почему еще…? — удивленно отрывается от барашка Тиллиус.
— Потому что гораздо умнее будет не казнить публично наследника Елизара, а сделать вид, что мы вообще не знаем, кто он такой, и выставить его на торги на невольничьем рынке.
— Зачем?!
Ну, детский сад какой-то…! Все-таки странные спецслужбы у Тиберия, все у них только на доносах строится. А мозгами пораскинуть, а многоходовую операцию разработать? Начинаю объяснять фрументарию прописные истины
— Тиллиус, вот предположим ты греческий купец, тайно торгуешь оружием и поставляешь его зилотам. И вдруг в Кесарии стало известно, что зилоты разбиты, и твоя торговля теперь под угрозой. Ты что сделаешь?
— Начну сразу искать новых покупателей.
— Зря. Можно нарваться на подставных людей и погореть. Проще продолжить работать с хорошо проверенными соратниками. Да, для этого сейчас нужно потратиться и выкупить их из рабства, но ведь эти деньги вскоре вернутся к тебе, и все усилия окупятся сторицей. Сын продолжит дело убитого отца, быстро наберет новый отряд из своих тайных сторонников, а главное — им снова понадобится много оружия. Деньги-то у зилотов точно есть, но где они спрятаны знают только приближенные Елизара. И его сын.
