По пути наткнулся на спешащего куда-то паренька с кипой газет.
— Надо? — спросил он, желая просветить меня о событиях в городе.
— Надо, — кивнул я, на самом деле просто желая вытирать жирные от мяса руки обо что-то помимо своей одежды.
Парень осторожно вложил мне свёрнутую газету под мышку и побежал дальше нести людям свежие вечерние новости.
Уже возле своей комнаты мне никак не удавалось победить свою собственную дверь. Удерживая двумя руками поднос и зажимая под мышкой газету, это оказалось невозможным. А ставить еду на грязный пол никак не хотелось.
Поэтому через мгновение я ослабил руку, газета выскользнула и упала мне под ноги. Наклонился, собираясь поставить на неё поднос и замер, уставившись на некролог напечатанный на последней странице.
— А тебя-то за что убили?
Глава 22
Последующие два дня пролетели для меня практически незаметно.
По правде сказать, я даже пределы особняка не покидал, не говоря уже о территории клана в целом.
Как и сказал Боз, чтобы войти или выйти необходимо было получить специальное разрешение. И лично для меня с этим проблем не возникло бы. Ведь ввиду скорого отъезда на север в клане приняли решение не расчитывать на меня, как на бойца-защитника и справляться собственными силами.
Но после увиденного в газете мне совсем не хотелось оказаться одному за воротами клана.
Среди множества погибших Рассветных демонов, случайных прохожих и полицейских, оказавшихся на местах атак, убийство Салеха Гринривера выбивалось и не вписывалось в общую картину.
Его, несомненно, прикончили те же силы, что и устроили переполох в городе.
Но в отличие от остальных, старого мага воздуха убили не где-то на улице во время боя, потому что ему не повезло там оказаться, Салеха убили у него дома.
Гринривер явно не представлял собой случайную жертву. И если для всех это являлось загадкой, то для меня точно нет. Ведь я прекрасно знал, что именно связывало старика с теми, кто стоял за атаками.
Связующим звеном во всём этом мне виделся только теперь уже мёртвый офицер полиции, работающий на сына посла.
Перед тем как я поджёг дом и полицейский погиб в пожаре, он выдал нам имя своего нанимателя. И я помню, как обрадовался дед возможности раскрыть преступление подобного уровня.
Судя по всему, некролог в газете и стал результатом его расследования. Салех зашёл слишком далеко и, скорее всего, узнал слишком много, поэтому его решили убрать.
Я и Гринривер не друзья, от слова “совсем”, и потому, казалось бы, с чего мне переживать из-за его смерти. Умер и умер, одной занозой в заднице стало меньше. Может хоть теперь удастся забыть навсегда про эти дурацкие сплетни и байки о где-то спрятанном золоте клана.
Вот только, если моя догадка верна и деда прикончили за чрезмерное любопытство, то велика вероятность, что меня тоже внесли в список. Тело Гринривера сожгли вместе с его домом, и по обгоревшему трупу нельзя точно установить, подвергся ли он пыткам. Хотя ту кучку золы и трупом только с натяжкой можно назвать. Но я зуб даю, что без допроса не обошлось.
Нужно ведь заказчику убийства убедиться, что вопрос решён и больше никто не знает его имя. А значит…
Исходя из подобных предположений я решил переждать бурю в месте готовому сдержать даже долговременную осаду. А там уеду из города и обо мне позабудут.
Поэтому большую часть своего свободного времени, то есть всё время пока не спал, я посвятил учёбе. Не уверен, что в моём случае пословица про “тяжело в учении — легко в бою” окажется актуальной, но совух прав — я должен знать врага не только в лицо.
Ещё для меня жизненно необходимо вызубрить все их слабые места и уязвимости. Я должен за долю секунды сориентироваться в обстановке и мгновенно принять решение о применении той или иной стратегии боя, наиболее подходящей против моего противника. При этом нужно органично встроить в это великое множество тактик не только собственные и ещё не совсем освоенные способности, но и мою команду.
Не хотелось бы вместо взаимопомощи только мешаться друг у друга под ногами.
Вот я и сидел над книгами денно и нощно. Из комнаты за день я выходил лишь пару-тройку раз. Хочешь — не хочешь, а кушать всё равно нужно.
Правда, очередной поход на кухню закончился довольно болезненно.
Оказалось, что моя маленькая и безобидная ложь насчёт того, что набранными накануне вечером с солидным запасом мясными блюдами я собирался поделиться с совухом, запустила цепочку необратимых действий.
Как и сказала повариха, им приказали экономить продукты и потому для готовки они использовали строго ограниченное количество продуктов. Особенно мяса. И после моего визита в столовую повара с чистой совестью сочли, что большой и прожорливый совух на сегодня уже накормлен. Потому остатки еды распределили между остальным кланом.
В итоге впервые, не знаю за сколько времени, совух остался без ужина. Нет, в конце концов, его чем-то всё-таки накормили. Но вот мяса ему не досталось ни кусочка.
Собственно по этой причине от него лично, либо же от старухи Гуты, досталось поварихе. А уже от поварихи досталось и мне.
Когда я пришёл с пустым подносом, собираясь по новой пополнить запасы провизии, мне ожидал не самый радушный приём.
Повариха вместо приветствия прямиком с порога ринулась в атаку.
— Ах ты паразит такой! — размахивая мокрой тряпкой, кричала женщина.
Видать, нормально её отругали из-за меня.
Первую тройку ударов я отразил подносом, используя его в качестве импровизированного щита. Но в момент, когда, повинуясь инстинктам великого воина, принял решение отступить, мокрое орудие мести нашло брешь в обороне и хлёстким ударом обожгло меня через всю спину.
Тактическое отступление превратилось в паническое бегство с поля боя.
В последующие полчаса на кухню мною засылались те, кто соглашался помочь после того, как выслушали историю обо мне — глупом парне, единожды оступившимся и теперь обречённым на голодную смерть.
Но ни один из посланных агентов не добился успеха. Кухарка, словно обладая неведомой магической силой, моментально выявляла лжецов. А те, после угрозы тоже лишиться всякого пищевого довольствия, сразу же меня сдавали.
Постепенно моё положение только усугубилось. На меня теперь обозлились не только сотрудники кухни, но и все остальные.
Тогда я пошёл к лицу, заинтересованному в моём благополучии. Он сам совсем недавно заявил о подобном.
Собственно на этом я и настаивал, когда пытался примириться с Бозом. Что оказалось весьма и
