зеленые, а любимый фиолетовый топик на что-нибудь похожее на зеленый лучистый лист, то я бы точно не поверила, что все на самом деле.
Когда лес окутался сумерками, мы наконец остановились и слезли с лошадей.
Впереди клокотала, кружась среди огромных валунов, неширокая, но быстрая река, служившая границей обычного леса. Через бурлящий поток тянулся узкий подвесной мостик, а на том берегу стоял стеной Черный Лес. От вида перехватывало дух. Я, наконец, осознала, что иду в гости ни к кому-нибудь, а к самой Элоизе. Сердце бешено заколотилось. Ира неспроста взяла с собой только нас. Наверняка живая легенда не особо жаловала гостей…
Лошади, не дожидаясь какой-либо команды, повернули назад. Шатаясь после долгой тряски в седле, я поковыляла по раскачивающимся доскам за подругами.
Еще не окончательно стемнело, и в сумерках можно было рассмотреть землю, вместо хвои устланную шерстью, линявшей с черных елок. Оказавшись вблизи деревьев, я увидела, что у елок мраморно-белые, с перламутровым отливом, стволы.
— Слушайте внимательно! Шишки руками и ногами не трогать! Они красивые, но взрываются, их осколки пробивают не только бронежилеты, но даже танки, причем на вылет. Вообще все, кроме стволов, — похлопала рукой по дереву певица. — И веточки на память не отламывать! Иначе с окружающих деревьев начнется бомбардировка.
— Эх, а нет способа их обезвредить? И как при таком раскладе здесь прятались от вампиров люди? — с сожалением прошла я мимо манящей перламутровой шишки, покоившейся на черном пуху.
— Им Элоиза помогала. А Элоиза это сами елки, ее настроение, желания и обиды, — пояснила Ира. — Ты наверно не знаешь, но растения умеют различать людей, так что проблем у партизан и беженцев здесь не возникало. Шишки попросишь потом у хозяйки, может, найдет бракованные. Если она не шутила, то из молоденьких варенье варит… Дальше, грибы тоже не трогать! Это собственно, все. Елочная шерсть безопасна, на ней можно валяться, набивать ей подушки и перины и вязать из нее шарфики.
— Здорово! Я хочу шарфик! — усмехнулась Руслана.
— А теперь главный фокус!
Наклонившись, Ира собрала пучок шерсти и, проведя над ним засиявшей на мгновение ладонью, подожгла. Импровизированный факел заполыхал синим пламенем, отбрасывая блики и ореолы на несколько метров вокруг, но через секунду шерсть стала только тлеть, едва освещая окружающее нас пространство.
— Получается, можно выходить из тела частично? — заинтересовалась Руслана, но Ира только кивнула без объяснений.
Пушистый полог глушил звуки как ватное одеяло. Я представляла раньше это место как обычный лес, просто с шерстью вместо хвои, и совершенно не учитывала таких особенностей. Когда река осталась за нашими спинами и елки полностью ее скрыли, стало казаться, что мы идем не по лесу, а по большому дому с множеством комнат без дверей. Грибы, которые светились, выглядывая из-под слоя шерсти на земле, вполне можно назвать домашними светильниками. Я то и дело наклонялась их сфотографировать: круглые шляпки, смахивавшие на шестеренки от древних механических часов; вырастающие друг из друга пирамидки, похожие по форме на елочки; фиолетовые, почти прозрачные колокольчики с бахромой капелек по краю; похожие на стекло огромные грибы на короткой ножке с правильной округлой шляпкой…
Я бы непременно заблудилась и осталась в Черном Лесу навсегда, если бы Ира не возвращала нас с Русланой раз за разом на нужный курс.
— Вы вообще знаете, как появились эти елки? — в очередной раз, вытащив нас из приглянувшейся нам дремучей чащи, спросила она.
— Какой-то полковник сюда сунулся с отрядом, забетонировать сад Элоизы, — ответила я. — Она узнала об этом до того, как они появились и жутко разозлилась. По ее желанию и выросли эти елки. Танк с полковником так и остался висеть зажатым среди внезапно выросших деревьев. По крайней мере, в балладе.
— Вроде того. Она пожелала защитить свои цветы. А каким образом ей это удалось, даже для меня — тайна, как и происхождение самой Элоизы. Она утверждает, что ее назвали так в честь песни группы, существовавшей еще до Конца Света — «Наутилус Помпилиус», но на самом деле она гораздо старше. А танк действительно можно увидеть на верхушках старых елок с другой стороны у опушки леса. Оставили отпугивать вампиров. Так что они, в самом деле, могут расти очень быстро. Поджигая этот лес, упыри каждый раз видели его целым и невредимым при следующем налете. В сам Черный Лес соваться не рисковали, но Элоиза не могла вырастить его дальше, ведь тогда людям негде было бы возделывать поля и огороды. Для нее здешние жители, словно часть ее сада, в обиду их она не даст. В байках и легендах её описывают кровожадным чудовищем, что наслаждается, скармливая людей живьём своим цветам. Но на деле она спасал людей больше, чем те, кто посвятили этому свою жизнь.
— Вампиры не пытались до нее добраться? — полюбопытствовала Руслана.
— Не только пытались, но и добирались. С одним и тем же результатом — превращались в пепел. Миновав Черный Лес на аэропланах, многие думали, что опасность позади, но либо гибли в саду, либо влюблялись в Элоизу. При последнем варианте они рассказывали все, что знали, и Элоиза использовала эту информацию… так что с тех пор у упырей пропало желание сюда соваться. Только искатели приключений иногда еще рыскают на окраинах.
Какое-то время мы шли молча. Я любовалась елками и разглядывала шишки, похожие больше на собранные в продолговатый пучок острые клыки. Алик бы уже строил версии их устройства…
Неожиданно елки расступились, открыв усыпанные мерцающими цветами холмы, посреди которых вдалеке уютно светил окнами небольшой домик, тонущий в фиолетовых сполохах.
Я заворожено шла по дорожке мощенной выглаженными веками камнями, разглядывая необычайные цветы. Голова кружилась от их разнообразия, красоты и ароматов. Море загадочных огней превращало мглу в зыбкий полумрак, не дававший рассмотреть сад целиком. Вдоль дорожки росли кусты, похожие на морские кораллы, которые шевелились и пытались нас схватить. За ними на ближайшем холме росли низкие деревья, пышные, с крупной листвой, кайма которой мерцала. Среди нее то и дело вспыхивали оранжевым светом большие шары. Иногда они открывались, тонкими нитями стреляя в пролетавших мимо летучих мышей, и мгновенно захлопывались, получив добычу. Мы с Русланой едва не стали жертвами «кораллов» пока наблюдали за этой охотой.
Вокруг следующего холма широким кольцом раскинулись заросли белых трубочек, вившихся сплошными рядами и смахивавших на коралловые полипы. Они росли плотно и густо, а внутри каждой трепетал огонёк настоящего пламени. В том, что пламя настоящее, я убедилась, попытавшись рассмотреть их ближе. Пролетавших вблизи мушек и летучих мышей трубки не трогали, так что,
