я тебе говорил, Сирена? Ты можешь мной командовать, только если готова раздвинуть для меня ноги.
Она отмахивается от него, прежде чем послать мне воздушный поцелуй и исчезнуть за углом, крича: «Люблю тебя, Джо-Джо».
— Ну и что? — Говорит Тоби, свирепо глядя на своего лучшего друга.
— Что? — невинно спрашивает он.
— Если ты поторопишься, ты мог бы поймать ее в лифте, — предлагаю я.
Он на секунду задумывается, прежде чем решить, что это достаточно приличное предложение, и вылетает из квартиры.
Через несколько секунд дверь захлопывается, и Тоби разворачивает меня к себе и берет мое лицо в свои руки.
— Наконец-то мы одни, — шепчет он. — Что мне с тобой делать? — дразнит он.
— Как насчет того, чтобы ты рассказал мне, чья кровь на тебе на самом деле, и почему ты выглядишь так, будто дрался.
— Пойдем со мной, — говорит он, запечатлевая на моих губах самый сладкий поцелуй. — И я расскажу все.
Не обращая внимания на его спальню, он ведет меня к последней двери в коридоре и распахивает ее.
Аромат кокоса наполняет мой нос, прежде чем Тоби отходит в сторону, чтобы показать мерцающие свечи и ванну, полную пузырьков пены.
— Тоби, — выдыхаю я.
— Я не могу приписывать это себе. Бри приготовила это для тебя.
Я качаю головой, мои эмоции берут надо мной верх.
Заведя руку за голову, он задирает рубашку вверх по телу, обнажая темно-фиолетовые кровоподтеки на ребрах.
— Что за черт? — Я бросаюсь вперед, нежно касаясь пальцами отметин.
— Это ничего, детка, — возражает он, засовывая большие пальцы за пояс и натягивая спортивные штаны до лодыжек, оставляя себя восхитительно обнаженным.
— Это не ничто. Что, черт возьми, произошло?
Он сбрасывает брюки, прежде чем подойти ко мне и обхватить пальцами рубашку, которая свисает с моих бедер.
Снимая ее с моего тела, он бросает ее мне за спину.
— Я никогда не смогу объяснить, что я чувствовал, думая, что потерял тебя, Джоди, — говорит он, его собственные измученные эмоции делают его голос глубже с каждым словом, когда он обхватывает рукой мой затылок и прижимается своим лбом к моему. — Я никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.
Когда я провожу руками по его обнаженной груди, все его тело содрогается от моего невинного прикосновения.
— Ты нашел меня, детка. Я прямо здесь, и я никуда не уйду.
— Черт. Мне так жаль.
— Остановись, — требую я, прижимая пальцы к его губам, чтобы пресечь любые другие слова, которые могут захотеть сорваться с языка. — Все кончено. Мы свободны. Мы собираемся сосредоточиться на будущем. Сразу после того, как ты скажешь мне, почему мой парень весь черно-синий.
— Я расскажу тебе все.
— Я тоже, — обещаю я.
25
ДЖОДИ
Выходит, после того, как Тоби привез меня домой и убедился, что со мной действительно все в порядке, он и ребята отправились в притон итальянских солдат и совершили налет на это место в отместку за то, что они помогли Джонасу сделать — и за целый ряд других вещей, о которых я не задавала слишком много вопросов. Я полагаю, что, хотя я могла бы хотеть, чтобы Тоби был открытым и честным в своей работе, мне также не нужны все грязные подробности.
Все, что я знаю о той ночи, это то, что ему надрали задницу — хотя он заверил меня, что трое итальянцев на другом конце драки выглядели хуже — и что теперь у них где-то в заложниках два важных члена семьи Мариано. Где-то, к счастью, не в подвале, где мы живем.
Прошла неделя с тех пор, как Тоби вытащил меня из того дома, подальше от психа, который угрожал взорвать нас всех на куски. Прошла неделя с тех пор, как он смог избавиться от давних демонов, с которыми он постоянно боролся, зная, что причина его многолетних издевательств и мучений все еще жива.
Хотя нам предстоит многое сделать, чтобы заново открыть, кто мы есть на самом деле, после всего, через что мы прошли — как по отдельности, так и в паре, — я каждый день просыпаюсь, чувствуя себя немного лучше, немного легче. И знаю, что он чувствует то же самое. Я вижу это в его глазах, чувствую это в его прикосновениях.
Нанося немного блеска для губ, я смотрю на себя в зеркало. Мой макияж скрывает мои затянувшиеся синяки. Любой, кто не знает об их существовании, не увидел бы их сейчас. Отсутствие необходимости пялиться на них каждый раз, когда я ловлю свое отражение, помогает мне двигаться дальше. Хотя я не уверена, что воспоминания о тех нескольких днях, запертых в том подвале, когда-нибудь полностью покинут меня, я уже чувствую, как некоторые из менее запоминающихся моментов исчезают. Может быть, однажды все это исчезнет, и я смогу забыть о том факте, что я воткнула нож в горло взрослого мужчины и была вынуждена слушать его хриплое дыхание, когда он умирал. Возможно, принимаю желаемое за действительное, но неважно.
Довольная лицом, смотрящим на меня в ответ, я разворачиваюсь и направляюсь на поиски какой-нибудь одежды.
Тоби вернулся в школу два дня назад. Как бы сильно я ни ненавидела, что он уходит. Я знаю, что он не может продолжать откладывать свою жизнь ради меня. Он должен получать хорошие оценки, если собирается поступить в университет, и я никогда не прощу себе, если испорчу ему это.
Вид нашей неубранной постели вызывает у меня улыбку, когда я вхожу в комнату. Я расправляю ее и хватаю пару подушек, которые упали на пол, вероятно, вскоре после того, как мы упали на нее, переплетая конечности и даря жаркие поцелуи прошлой ночью.
Возможно, мама все еще поправляется в комнате напротив, но нас это на самом деле не остановило. Кажется, я просто провожу много времени, зажимая рот рукой Тоби, выкрикивая его имя и растворяясь в ошеломляющем удовольствии, которое он способен мне предложить.
Мое внимание привлекает розовый стикер под моим телефоном, и когда я подхожу, я нахожу на нем его почерк.
Надень какую-нибудь обувь и возьми свою маму. У меня для тебя сюрприз.
Улыбка подергивается на моих губах, когда воспоминания о последнем разе, когда я находила подобные заметки, всплывают в моей голове.
Схватив пару Converse из шкафа, я бегу через коридор и стучу в ее дверь.
— Все в порядке? — спрашивает она, когда я захожу внутрь.
— Да. Надень какую-нибудь обувь, нам нужно куда-то пойти.
У мамы перехватывает дыхание от моих слов.
Она может думать, что делает хорошую работу по сокрытию того, как она на самом деле справляется после всего, но я могу видеть глубже, чем, я думаю, она
