Босиком, кстати. Туфли свои я так и не нашла, и нижнее белье осталось на кровати Плетнева. Ничего, будет ему на память.
Валентин, отлично зная меня, просто шагнул в сторону, освобождая проход. Плетнев же явно не ожидал от меня такого. Он скользнул взглядом по моей фигуре, задержался на босых ногах и уже спокойнее сказал:
— Задержись, пожалуйста. Я сейчас освобожусь, и мы поговорим.
В принципе, поговорить я была не против, поэтому ответила:
— Я пока схожу в душ.
— Конечно, — согласно кивнул Плетнев и сказал Валентину: — Иди в гостиную, я подойду через минуту.
Когда Валентин оставил нас одних, Плетнев стремительно подошел, обнял меня и прижал меня к себе.
— Все нормально? — спросил, устроив подбородок на моей макушке.
— Естественно, — ответила, уткнувшись носом ему в грудь.
— Расскажешь, что тут произошло?
— Да ничего особенного не произошло, — я тоже обняла его за талию. — Пришел твой охранник, увидал меня, устроил допрос.
— В смысле?
— Кажется, он принял меня за промышленную шпионку, — соврала я, мысленно молясь, чтобы у Валентина хватило сообразительности подтвердить мою ложь.
— Он не обидел тебя?
— Господи, конечно же, нет.
— Со стороны вы выглядели очень странно.
— Разумеется, странно, — согласилась я и успокаивающе погладила Плетнева по спине. — Этот амбал и голая женщина. Представляю, что ты о нас успел подумать.
— Валентин не амбал, — возразил Плетнев, и я почувствовала, как под моими пальцами расслабляются его мышцы.
— Да какая разница, — я потянулась и поцеловала Плетнева в шею. — Плевать.
— Я испугался, что Валентин обидел тебя.
— Нет, — я оторвалась от Плетнева и заглянула ему в глаза. — Ничего не было, не забивай себе голову. Это просто недоразумение. Я проснулась, а тебя нет. Куда ты уходил?
— Давай сделаем так, — предложил Плетнев, — я сейчас решу все вопросы с Валентином, а ты пока примешь душ.
— А потом? — я позволила себе улыбнуться.
— А потом мы будем завтракать, и я расскажу тебе о наших планах.
— А у нас есть планы? — удивилась я.
— Конечно есть.
— Какие?
— Расскажу через пару минут, потерпи, — Плетнев поцеловал меня в нос. — Беги в душ.
За завтраком, который нам сервировали, пока я была в душе, Плетнев опять вернулся к прежней теме.
— Ядя, что, все-таки произошло в спальне?
Еще стоя под прохладными струями воды, я пришла к выводу, что сытный завтрак мне не помешает. Поэтому, сев за стол, выбрала круассан посимпатичнее и стала со всей тщательностью намазывать его маслом, прикидывая, что положить сверху — сыр или ветчину. А может, и то, и другое? Я столько калорий за эту ночь сожгла, могу позволить себе плотно покушать.
Вопрос Плетнева оторвал меня от раздумий о ветчине, я подняла глаза на мужчину, сморщила нос и ответила:
— Ты-то сам как думаешь?
— Мне не понравилось, как Валентин смотрел на тебя, — заметил Плетнев крайне недовольно.
Я успела уже надкусить круассан и испачкать губы в сливочном масле. Пришлось отложить выпечку, промокнуть рот и озвучить внезапную догадку:
— Это сцена ревности?
Плетнев не спешил отвечать. Налил себе кофе из серебряного кофейника, сделал глоток и чуть поморщился — видимо напиток не вполне соответствовал его изысканному вкусу.
Я тоже не торопилась возвращаться к завтраку, уж очень интересно было, что он мне ответит.
— Нет, — сказала наконец Плетнев, — это не сцена ревности.
— То есть ты не ревнуешь? — уточнила у него на всякий случай.
— Ревную.
— Тогда что это? Допрос? — продолжила я чуть насмешливо.
Плетнев чуть поморщился и сказал уже совершенно другим тоном:
— Я просто задал тебе вопрос и хочу услышать на него ответ.
Но перемена в его настроении меня не насторожила.
— О, как. Проснулись инстинкты собственника?
И потянулась налить себе кофе. Гулять, так гулять.
Но Плетнев перехватил мою руку, вынуждая сесть на место.
— Я не хочу, чтобы моя женщина разгуливала голая перед другими мужчинами.
— А я и не разгуливала, — пошла я на попятный. — Я в душ шла, когда твой охранник появился в номере. Дальше ты уже знаешь, повторять не буду.
— Хорошо, — он тоже готов был уступить. — Давай оставим эту тему и вернемся к еде.
— Согласна.
Он сам налил мне кофе и подал чашку.
— Когда мы возвращаемся в Москву? — спросила в перерыве между глотками.
Кофе, кстати, действительно был так себе, средненький.
— Пока не возвращаемся, у нас другие планы, — ответил Плетнев, напуская тумана.
— Вик, — я снова отложила круассан, — что ты задумал?
— Мне нравиться, когда ты меня так называешь, — с удовольствием сказал Плетнев. — Вик. Очень…. Интимно.
— Какой же ты развратный тип, — в шутку пожурила его.
Плетнев привстал и потянулся ко мне.
— Развратный, — согласился он, целуя мои губы. — М-м-м-м, маслице…. Вкусно-то как….
Стараясь не прерывать поцелуй, Плетнев поднялся, одной рукой удерживая меня за талию, другой сдвинул посуду в сторону и усадил меня на освободившееся пространство, вклиниваясь между моих ног. Я тут же обвила ими мужскую талию и притиснулась как можно ближе.
— Развратный тип, — повторила, касаясь губами его губ, — а как же завтрак?
— Да черт с ним, — отмахнулся Плетнев. — Потом позавтракаем, согласна?
И его рука скользнула по груди, развязывая платье.
— Абсолютно, — выдохнула я, ощутив как напряжный член прижался к моему бедру.
И нам стало не до еды.
Я тонула. Захлебывалась. Растворялась. В своих ощущениях, в мужчине, что поддерживая меня под ягодицы, ритмично заполнял собой. Я чувствовала, как член глубоко входит в меня, почти касаясь матки. На какой-то миг испугалась боли, но ее не было — только жаркая волна наслаждения прокатилась по телу. Я впилась пальцами в мужскую спину, не отдавая себе отчета в том, что ногти вспороли теплую кожу, оставляя красные полосы.
Плетнев дернулся, его руки ощутимо сжали мою попу, еще глубже насаживая меня на твердый член.
— Ви-и-и-ик, — простонала я, бессильно откидывая голову.
Плетнев шумно выдохнул через сжатые зубы и кончил следом за мной.
