мне намёки. Как я всеми силами сдерживаю это зверя на цепи, когда она дотрагивается до меня.
Пока получается неплохо. Сам удивляюсь своей выдержке.
— Не знаю, что-нибудь из любимого, а можешь просто полёт мыслей, если и впрямь так умеешь, — говорю я, удобно устроившись рядом с ней.
Кладу руку на спинку дивана и с упоением смотрю на её очевидное замешательство.
— Мысли, значит? Умею, как ни странно, только тебе нужно пересесть, — кивает она в сторону кресла, я вскидываю бровь. — Я же не шутила, когда говорила, что мысли у меня рождаются только в лежачем положении.
Я подчиняюсь. Расположившись в кресле, забрасываю ногу на ногу и с пристальным вниманием наблюдаю за ней.
Яна подкладывает подушку под голову, кладёт гитару на живот и прикусывает щёку, рассматривая потолок. Делает глубокий вдох, подносит пальцы к струнам, а мысли, видимо, так и не рождаются.
— Что? Вдохновение сегодня тебя не посещает? — мой тон слегка насмешлив. — Ну хватит ломать комедию, сыграй уже что-нибудь из существующего.
Яна фыркает, выставляет палец, мол, заткнись.
— Ты же видишь, я настраиваюсь!
Приходится закрыть рот на замок и сосредоточиться на тишине. Так проходит пару минут. Я начинаю нарочно зевать, чем действую Яне на нервы.
И только я уже хотел подняться, чтобы забрать у неё эту гитару и показать ей высший пилотаж, как она взмывает рукой, рождая первый аккорд.
Я замираю, с предвкушением глядя на неё. Внутри себя гадаю, что же может быть у неё на уме?
Какая-нибудь детская хрень вроде: "солнышко сияет, птички поют..."
Яна закрывает глаза и комната заполняется незатейливой мелодией и её тихим голосом:
Твоя улыбка
Мне полюбилась...
Сама не заметила
Как в тебя погрузилась...
С тобою мы дышим
Одним кислородом,
И вместе с тобой
Под одним небосводом,
С гитарным аккордом
Летим мы к восходам...
Ну, что я говорил? Примерно этого я и ожидал услышать.
Лгу. Я ни хрена не ждал того, что голос у неё окажется просто божественным. Гипнотизирующим и манящим.
Касаться души...
Это не больно!
Ты прикоснись,
Я буду довольна...
Свет моих глаз
Тебя ослепляет...
Что это? Любовь?
Да кто её знает...
Яна поворачивает голову и распахивает глаза, ослепляя меня своими изумрудами. По телу уже во всю ползут мурашки. Я сглатываю вязкую слюну. Ставлю локти на подлокотники и подношу ладони к челюсти, чтобы она у меня не отвисла в самый неподходящий момент. Голос её тем временем становится более насыщенным. Всё громче и громче. Она словно хочет, чтобы её услышал не только я.
Ты завладел
Моею душой,
Смотрю я вперёд —
Себя вижу с тобой...
Ты смотришь так жадно,
Твержу себе— "ладно"...
От жаркого взгляда,
Мне не прохладно...
Прибавим же скорость,
И словим мы кайф,
С тобою по жизни,
Один только драйв!
Звучит последний аккорд, как финальная точка в её исповеди. Взгляд её устремлен на меня. Она ждёт от меня что-то... Возможно, слов восхищений, ведь восхититься было чему, а я замёрз внешне. Не двигаюсь.
Яна опускает гитару на пол. Приподнимается с дивана и уверенным шагом наступает. Целенаправленно, не давая возможности даже опомниться.
Я успеваю только податься назад, вжаться в спинку и со свистом втянуть в рот воздух, а она уже запрыгивает на меня верхом. Обхватывает лицо прохладными ладонями и дезориентирует меня жадным поцелуем.
Вот и всё... Зверь мой выпущен на свободу.
Глава 50. Яна
Боже, как же я долго этого ждала...
Мгновенно приходит чувство целостности и наполненности. Это как раз то, чего мне не хватало для полного выздоровления.
Все эти дни я купалась в заботе и ласке. Причём везде, в каком бы уголке дома я не находилась, но именно поцелуя я ждала больше всего. Именно такого — непредсказуемого.
Он уже казался мне нереальным. Как появившееся на горизонте солнце в условиях полярной ночи. Как инь и янь, ставшие единым целым.
Тем и острее мои ощущения.
Я углубляю поцелуй, чувствуя боль от вонзающихся в бёдра пальцев Кирилла. Сладкая боль лишь вселяет смелость. Поэтому я шаг за шагом уверенно сминаю его оборону. Кусаю губы: не могу насытиться, не могу остановиться, не могу предоставить Кириллу ни малейшего шанса отступиться.
Я удерживаю его на крючке и он уже готов.
Под плотными джинсами наливается мощью каменная эрекция. Я принимаюсь ёрзать, натирая чувствительный комок нервов о грубую ткань.
Спускаюсь ниже, провожу языком вдоль пульсирующей вены на шее.
Уголки моей души распускаются бутонами нежной розы, напитавшейся утренним солнцем. Кожа покрывается влагой, словно росой. Так на меня действуют его губы. Губы, готовые растерзать меня всю в клочья.
— Я уже боялся, что не дождусь этого момента, — произносит он рвано, пальцем поддевая бретельку от верха моей пижамы.
Одариваю улыбкой.
Хватаюсь за край его футболки и тяну вверх, чтобы обнажить упругий рельеф. Чтобы поскорее оставить свой след на твёрдой груди, широких плечах, но он не даёт мне такой возможности. С жадностью впивается, а потом встаёт с кресла, удерживая меня на себе.
Не отрываясь от поцелуя, он поднимается по лестнице, входит в мою комнату и аккуратно кладёт меня на постель, которая совершенно не предназначена ни для чего, кроме сна. Она маленькая, узкая. До сих пор удивляюсь как мы здесь помещались вдвоём.
Кирилл усаживается на постель у моих ног, я с волнением наблюдаю за ним.
Его челюсть плотно сведена, желваки вздулись, а взгляд под сведёнными бровями суров или даже холоден, что немного противоречит его последним словам.
— Что-то не так? — спрашиваю, ощущая как холодок спускается по позвоночнику.
Кирилл лениво скользит ладонями вверх по моим ногам, закусывает губу, состроив хитрую физиономию.
— Я тут подумал, нам же теперь необязательно предохраняться? В том плане, дважды снаряд в одну воронку не ударит, так ведь?
Из меня вырывается смешок. Вот, оказывается, что у него на уме.
— Не ударит, зато я могу ещё как ударить тебя, если станешь медлить, — схватив его за руку, тяну на себя.
Кирилл удовлетворён ответом. Он запускает ладонь за шею и силой привлекает меня к себе, чтобы вновь сплестись языками.
Всё не так, как было в прошлый раз: движения сопровождаются аккуратностью и плавностью. Даже его язык не такой напористый, как минуту назад.
Кирилл медленно избавляет меня от топа, соски наливаются и твердеют от его взгляда. Обожаю то, как он действует на меня.
Он опрокидывает меня на лопатки, подминает под себя, а затем склоняется к груди и оставляет невесомые поцелуи. Он осыпает нежностью рёбра, живот, воспламеняя мою кожу. С хладнокровным расчётом. Своим языком заставляет выгибаться навстречу, цепляться пальцами в простыни.
Кирилл поддевает резинку на мои шортах, я фокусируюсь на его руках. Моё дыхание учащается, сердце на время умолкает, когда он не спеша стягивает с
