– Так и будешь молчать? – недовольно смотрит на меня, зараза маленькая, всю душу вымотала. Хотя кому я вру, по большому счету, тут только я виноват. – И слезь с меня. Мне неудобно.
– Хорошо, – поднимаюсь с притихшего тела и увлекаю ее за собой, сажая на кушетке, сам при этом приставил стул напротив нее, давая возможность быть выше меня.
– Егор, если ты и дальше планируешь молчать, тогда уходи. Я очень устала, – тихий шёпот сорвался с губ, и я понял, счет пошел на секунды. Больше меня ждать никто не будет.
– Помнишь тот день? – она кивнула. – Я тогда был у ведуньи, и она кое-что мне рассказала, – Аня странно затаила дыхание, но молчала. – Она решила приоткрыть завесу будущего…
И я начал свой рассказ.
– – – – – – – – – – – – – – – – – -
Тридцать первое декабря прошлого года
– Садись, милок. Говорю сразу, зверя держи в узде, вам обоим мои слова будут не по нраву. Готов? – она пристально на меня посмотрела в самые глаза, давая понять, что не шутит.
– Готов. Главное, смерть мою не пророчьте.
Решил разрядить обстановку шуткой, но не очень удачно. От ее взгляда у меня мороз по коже прошел, а волк опасливо заворочался, желая спрятаться от праведного гнева.
– Такими вещами не шутят, вожак. Тем более не предсказывают тем, кому желают добра, – строго сказала она, садясь напротив меня. – Я до конца своих дней буду помнить твою доброту и не смогу расплатиться за нее.
– Я просто вернул долг женщине, которая подарила мне жизнь, – она кивнула мне.
– Я знаю, – я вопросительно посмотрел на нее. – Не надо так смотреть, я знаю твое прошлое. Женское любопытство. Я обратилась к духу ведуньи, которая была тут до меня. Вернее, она сама пришла ко мне. Помогла, многому научила с той стороны. Но ты не прав. Под всей этой маской злого и грозного альфы спрятан очень добрый и великодушный вожак, который поможет всем.
– Не могу сказать, что твои слова мне не приятны. Наоборот, спасибо за такую оценку, – положив руку к сердцу, наклонился, выказывая уважение. – И все же я спешу. Мы можем приступить к тому, зачем я здесь?
– Не торопись. Успеешь везде. Я не задержу дольше нужного. Итак, скоро ты встретишь свою истинную.
– Когда? Кто она? – прервал ее, за что был удостоен резкого взгляда. – Простите.
– Поцелованная Луной. Но ты ее не узнаешь сразу. А когда поймешь, ее уже не будет рядом, – на этих словах она сделала паузу.
– Я не понимаю тебя. Она, что же, не волчица? И почему я ее не узнаю?
– Это хорошие вопросы, но неправильные. Ваша разлука будет недолгой, но, когда вы встретитесь во второй раз, ты должен отказаться от нее, несмотря ни на что. Только так спасешь и ее, и себя, – она вложила в голос столько предостерегающих нот, что холодок прошелся вдоль позвоночника.
– Ты с ума сошла? Свою пару? Это бред. Я этого не сделаю! У тебя рассудок помутился?
Я вскочил с такой силой, что лавочка отлетела в другой конец комнаты. Волк вообще был в бешенстве. Еще не узнал ее, уже просят отказаться. Это невозможно. Шерсть встала дыбом от возмущения и глаза опасно сверкнули.
– Успокойся, сказала. Ты хочешь прожить с ней счастливую жизнь или потерять ее через, – она осеклась, а у меня вырвался предупреждающий рык, – до следующего Нового года не доживете оба. Какой вариант выберешь? Отбросишь мои слова в дальний угол как щенок и потеряешь все по глупости, или…
Спустя пять минут вернул лавочку на место и сел обратно. Надо хотя бы выслушать ее, а потом уже принимать решение. Но то, что она решилась сказать о таком, означает лишь одно – судьба сейчас не определена. Только от наших поступков зависит все. И все же это нарушение всех правил. Она очень рискует, говоря мне об этом. Останавливать не буду, она лучше меня знает о последствиях.
– Продолжай.
– Больше ничего не скажу, – понятно, обиделась.
– Я прошу прощения, просто это больно сделать даже в мыслях. Что еще я должен знать? Других вопросов не будет. Скажите только, что мне нужно знать?
– Нет, больше ничего не скажу, слишком неопределенно все сейчас. Доверяй зверю внутри и помни мои слова. Все, ступай. Устала я, – она махнула рукой в сторону выхода, давая понять, что это конец. – Постой. Враг ближе, чем ты думаешь. Все, теперь ступай.
Я кивнул ей на прощание и выскочил на улицу, словно гонимый стаей отшельников.
– – – – – – – – – – – – – – – – – -
Я боялся смотреть на нее. Каждый из нас по-своему воспринимает такие предсказания, и я не знаю, как она к этому отнесется. Страшно натолкнуться на стену непонимания и непринятия этого факта. Если она сейчас скажет уходить, я не знаю, что буду делать. Скорее всего, просто украду, и пусть ненавидит меня под боком всю оставшуюся жизнь. Готов даже к войне с ее семьей. Тишина бьет по оголенным нервам хлеще самого яростного противника. Не знаю, сколько прошло времени, но я не выдержал первым и посмотрел на нее. В глазах малышки застыла боль, но по большей части она была потеряна. Мне захотелось вздохнуть от облегчения, но сдержался.
– Я не знаю, что тебе сказать, – она обняла себя за плечи и отвела взгляд, а я не решался к ней прикоснуться. Пусть примет решение сама. Потом буду действовать по обстоятельствам.
– Я понимаю, рассказ про какую-то ведунью кажется сказкой. Но и оборотни не такие уж реальные существа в понимании нормального человека, – на этом она перебила меня.
– Нет, подожди, не оправдывайся. Я познакомилась с Баяной первого января, когда сбежала от тебя, – на этих словах она встала и прошла мимо меня к окну. – Она сказала, что, прежде чем я стану счастливой, придется много боли перенести, через многие испытания пройти. Тогда я не готова была к этому, много сейчас стало понятно, даже можно сказать, что все стало на свои места после твоего рассказа. Просто партия еще не доиграна до конца. И вот сейчас, когда уже почти все позади, я не знаю, нужно ли мне все это. Смогу ли я просто все отпустить, – вот тут стало больно. – Захочу ли я, чтобы были мы… Да, нас многое теперь связывает. Но и ответственности сейчас очень много на одну меня. И как тут сделать правильный выбор, если я не понимаю, чего хочу именно я? – ее голос дрожал.
Она стояла и смотрела в окно, нервно обнимая себя за плечи. Маленькая моя девочка, почему у нас все так сложно началось? Почему мы не можем просто быть счастливы? Да и будем ли когда-нибудь?
– Почему ты мне тогда этого не сказал? Зачем нужен был весь этот цирк? Зачем нужно было причинять такую боль? Я из-за твоей глупости чуть не потеряла малышей! Дважды! – она повернулась и начала плакать и кричать одновременно, хорошо, что хоть бить не стала. Не то что бы мне было больно, ей-то наверняка дискомфортно было бы.
