Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
чувством): Я предлагаю за дружбу. Так сложилось, что мы с первого курса вместе. В одной комнате жили, когда в колхоз на картошку ездили, в один умывальник в очереди стояли…
Виктор (перебивает): Ё-моё, мы картошку выключили? (Кидается к плите)
Борис: Я выключил, сиди.
Андрей: Так вот, о нас. Из-за тебя, Витька, сбился. Вечно ты суетишься… Буду краток: пусть наша дружба сохранится несмотря ни на какие обстоятельства. Куда бы судьба не забрасывала!
Все трое чокаются и пьют до дна. Запивают компотом из стаканов, наспех закусывают кто чем.
Виктор (прикрикивает): Эй, не переедаем, терпим до банкета!
Андрей: Борь, ты почему такой кислый? Неприятности всё-таки в универе?
Борис: О жизни задумался.
Андрей (жуя): О ней поменьше задумываться надо. Берись и делай то, что считаешь важным.
Борис: А ты, например, что считаешь важным?
Андрей: Я? Хочу реализовать себя сполна. Делать то, что получается, и добиться максимального результата.
Виктор: В комсомоле?
Андрей: Почему нет? Дальше, может, и в партии. Комсомол чей резерв?
Борис: Журналистика, значит, не особо притягивает?
Андрей: Журналистика — это средство. Когда я был в девятом классе, мою заметку напечатали в областной газете. Ерунда, конечно, детский сад, ничего серьезного, тема пустяковая… но я подумал: вот он, шанс. Решил, поеду поступать в Москву. На прием ходил к высокому начальству, рекомендацию выпросил.
Виктор: Не сдал бы ты вступительные на пятерки, и грош цена той рекомендации.
Андрей: Ты прав… и не совсем прав. Я не один все пятерки получил. У кого-то еще были медали, у кого-то вообще ничего, кроме знаний. А я бумагу от обкома привез и выложил на стол перед комиссией. Что перетянуло? Думаю, не зря хлопотал.
Борис: Я эту историю ни разу не слышал.
Андрей: Я ее и не рассказывал никому.
Виктор: Интересно как… Со мной по-другому было.
Борис: Ты вроде медалист.
Виктор (серьезным тоном): Откровенность за откровенность. Меня в кино страшно тянуло, в режиссеры. Собирался во ВГИК.
Андрей: Ого! Лавры Бондарчука покоя не давали? Или Феллини с Антониони?
Виктор: Мне Годар больше нравился.
Борис: Почему не собрался?
Виктор: Я даже документы подал, но элементарно испугался. Родители узнавали через знакомых про конкурс, там даже с моей медалью шансов было кот наплакал. Ну, и выбрал вариант понадежнее.
Андрей: Жалеешь?
Виктор: Уже нет. Это детская мечта была.
Борис (подливая всем троим еще по чуть-чуть из высокой бутылки): Моя мечта — на телевидении работать, в Останкино. Хочу туда пробиться.
Виктор: Как же музыка?
Борис: Музыка — это хобби. Но, вообще, как получится. Вдруг когда-нибудь музыкальный телеканал откроют?
Андрей (хохочет): Фантазер ты наш! Музыкальный канал… Разве лет через сто.
Борис (с воодушевлением): Напрасно смеешься. У телевидения огромный потенциал, только он пока не вполне раскрыт. Образовательные программы, научно-познавательные, фильмы о путешествиях — всё в начальной стадии. Можно развивать и развивать.
Андрей: Дорогое удовольствие. Боюсь, государство не потянет.
Виктор: Нет, ну а что? Если уж мечтать, то ни в чем себе не отказывать. Лично я так считаю. Рано или поздно наступят другие времена. Старики уйдут, и мы сумеем что-то изменить.
Андрей: Ты сейчас про каких стариков?
Виктор: Сам знаешь, про каких. Я верю в лучшее. Мы же молодые.
Борис: Я тоже верю. Или хочу верить. В конце концов, кому, как не нам?
Андрей: Тогда за мечту по пять капель! Вздрогнули!
Друзья снова чокаются и пьют.
Андрей (приобнимая Бориса и Виктора за плечи): Грянем нашу любимую?
Раздается долгий пронзительный звонок во входную дверь квартиры.
Акт второй
Действие четвертое
Комната в богатом загородном особняке. Огромный роскошный камин с березовыми дровами внутри и антикварными часами на полке. Ультрасовременная барная стойка с бокалами и наполовину пустой бутылкой красного вина, с высокими стульями возле нее, стеллаж с другими разнокалиберными бутылками. Кремовый кожаный диван с набросанными на него мелкими подушками, медвежья шкура на паркетном полу, большой плазменный телевизор на стене. У телевизора перемигивается огнями шикарно убранная ёлка. За окном размером во всю стену падают снежинки. Тихо играет джазовая мелодия.
На диване, среди подушек, откинулся в расслабленной позе мужчина лет шестидесяти в хорошей рубашке в мелкую клетку, вельветовых брюках и мягких домашних туфлях. У него на лице трехдневная щетина, на голове густые волосы с проседью, челка на лбу. На носу — очки в тонкой оправе.
Раздается долгий пронзительный звонок, точь-в-точь как в дверь квартиры в предыдущем действии. Мужчина берёт лежащий с ним рядом на диване смартфон, сначала внимательно смотрит, кто звонит, потом включает его на громкую связь.
Голос в смартфоне (бойко говорит молодая женщина): Боренька, приветик!
Борис (немного устало): Привет-привет!
Голос: Ты как там? Жив-здоров? Дома всё хорошо?
Борис: Да, порядок. Вы как? Отпраздновали?
Голос: Ой, замечательно просто! Пальмы, жара… Салют обалденный был!
Борис: Ваньке понравился?
Голос: Он вообще в восторге! Спит сейчас.
Борис: Поцелуй его за меня.
Голос: Конечно. Пойду в бассейн пока.
Борис: Окунись за меня тоже.
Голос (игриво): Чмоки-чмоки!
Борис кладет смартфон на диван, встает и подходит к барной стойке. Вынимает пробку из бутылки, наполняет один из бокалов. Держа бокал в руке и, выпрямив спину, как на официальном приеме, приближается к окну.
Борис (громко, с нескрываемой иронией): Что, Борис Палыч, с наступившим две тысячи двадцать вторым годом от Рождества Христова?
Звонко чокается с оконным стеклом и медленно пьет. Снова звонит смартфон.
Борис (прислонив трубку к уху и не выпуская недопитый бокал из руки): Алло, друг!.. Спасибо, тебя тоже… Думал, ты в Дубае… Тоже остался?.. Ну-ну… Представляешь, сегодня вспоминал вас обоих… Да, тебя и Витьку… Заезжай, конечно. Не вопрос!
Неподвижно стоит у окна. Свет в комнате на некоторое время гаснет. Когда он опять загорается, зрители видят другое окно, в учебном корпусе МГУ, с видом на Лужники и панораму Москвы. Около подоконника — трое друзей в молодости, сорок лет назад. У всех явно взволнованный вид, особенно у Виктора с растрепанной шевелюрой.
Андрей (возмущенно): Так мы чёрт знает до чего докатимся! Может, за мысли уже начнем наказывать?
Борис (саркастически): Мысли обязаны быть только восторженными, Андрюша.
Виктор (меланхолически): Ребята, я бы на вашем месте осторожнее болтал.
Андрей: Да с какой стати осторожнее? В уставе ВЛКСМ черным по белому написано, что должны быть критика и самокритика.
Борис (обращаясь к Андрею): Ты как член комитета можешь теперь что-то сделать?
Андрей: Я на собрании предложил ограничиться строгим выговором, вы сами слышали. Но там всё решили заранее.
Борис: Где «там»?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
