шагнул к витрине.
Острый наконечник копья покоился на темно-красном сафьяне. Из круглого отверстия торчал гвоздь, некогда соединявший наконечник с древком. Гвоздь отвлекал внимание, казался совершенно ненужной, противоестественной деталью.
Николай Сергеевич сконцентрировал взгляд на остром кончике наконечника.
И темно-красный сафьян вдруг вспыхнул огненно-золотистым свечением. Показалось, что металл наконечника накаляется, излучая жар, от которого перехватило дыхание и стало жечь кожу лица.
Волна паники захлестнула сердце. Усилием воли Николай Сергеевич заставил себе не отпрянуть прочь. Медленно, неестественно медленно подался вперёд, в жаркую преисподнюю открывшегося ему видения…
* * *
«Д» — 1
18:03 (в.м.)
Чернокнижник
…Кто-то звал его из-за полога беснующегося пламени. Голос едва пробивался сквозь гул, лязг и рокот битвы, сквозь рёв труб, вопли, мольбы и предсмертные стоны. Чья-то рука вынырнула из огненного полога, вцепилась в плечо и вырвала из чарующей преисподней.
Николай Сергеевич мутным взглядом уставился на фигуру в белом. Показалось, что она неестественно высокая, соткана из плотного белого света. По складками одежды исполина гуляли волны изумрудного цвета.
— Николай Сергеевич, Николай Сергеевич!
Коркин поморщился, выжимая тяжесть из век. Зрение обрело чёткость, сознание вынырнуло из обморока, как ныряльщик из глубины.
— А… Это ты, Алексей, — пробормотал он.
Поискал взглядом очки. Оказалось, они свалились на колени. Он водрузил их на нос. Через силу улыбнулся.
— Кажется, я переборщил с медитацией.
Алексей с тревогой заглянул ему в лицо.
— Вы кричали.
— М-да? И что конкретно?
Алексей немного замялся.
— Не на русском, Николай Сергеевич. Не берусь судить, на каком. Звучит, как немецкий, но я ни слова не понял.
— Говорил связанно?
— Ну… Вы не говорили, а… Командовали, что ли. Гортанно так и резко.
Коркин помял подбородок. Взгляд его упал на листок бумаги на столе. Он притянул его поближе. Включил настольную лампу.
К удивлению, записка была напечатана на принтере, а не написана от руки, чего он ожидал.
«Уважаемый Николай Сергеевич!
Проблема в том, что Копье Судьбы, выставленное в Хофбурге, является репликой оригинала. Качественной подделкой, проще говоря. Впрочем, как и многое из того, что демонстрируется в музеях.
В 1945 году оригинал был передан американским оккупационным властям. Передал некий хранитель, укрывший доверенную ему коллекцию артефактов из сокровищницы Габсбургов накануне штурма Нюрнберга в кладке стены в глухом переулке. Реликвия досталась «освободителю Европы» генералу Эйзенхауэру. Очевидно, что Подлинное Копье Судьбы находится в хранилищах тайных лож Нового Света.
Впрочем, существует ещё одна версия. После падения Наполеона из того же Нюрнберга в Хофбург была тайно вывезена не сама реликвия, а, опять же, её реплика. В таком случае, реликвия так и осталась в некоем Братстве Сиона, хранящем тайну «крови Христовой».
Надеюсь, вам, как специалисту по психоанализу, понятно, что ваши видения, имевшие место в Хофбурге, следует отнести исключительно к аффектам подсознания и совершенно неправомерно, более того — опасно для психического здоровья принимать их за эмоциональный фон Посвящения.
Все, что вам необходимо, находится в нагрудном кармане вашего пиджака. Не пытайтесь приобрести больше данного вам. Отказ от дара повлечёт за собой известные вам последствия, ответственность за которые целиком и полностью ложится на вас».
Взгляд его упал на ноутбук, лежащий на полке в нише стола, под ним помещался принтер. Мирно светились зелёные индикаторы. Коркин был абсолютно уверен, что компьютер и принтер он сегодня в сеть не включал.
«Он ещё и в компьютер слазил! Нет, какой наглец, а? На моем же компьютере мне же письмо написать!»
Коркин смял листок, сунул в карман. Пошарил пальцами в нагрудном кармашке пиджака, нащупал флэшку. Нервно отдёрнул руку. Машинально посмотрел на часы.
— Алексей, как долго ты находился в кабинете?
— Практически, только что вошёл. Я готовил ответ на запрос по Питеру… Потребовалась ваша виза. Я звонил, вы не отвечали. Решил зайти. Дверь была приоткрыта. И хотя вы запрещаете тревожить вас в момент медитации, я…
— Понятно, понятно. Ты все сделал правильно. — Николай Сергеевич до красноты растёр щеки. Пощипал мочки ушей. — Так!
Он энергично встал. Прошёл к боковой двери, провернул ключ. Спрятал его в карман.
— Мне придётся ненадолго уехать. Сегодня все свободны.
Алексей покорно кивнул, ничем не выдав своего удивления.
— Все свободны и немедленно! Помещения «освятить». Все без исключения!
— Хорошо, Николай Сергеевич.
Коркин остановился посреди кабинета, потерянно осмотрелся.
— Ай, уже ничего не имеет значения! — Он махнул рукой. — Вот что, Алексей. На работу вы вернётесь только с моего личного приглашения. И никак иначе! Я позвоню каждому, назначу встречу и лично привезу в лабораторию. Ни на какие другие условия, ни на какие ссылки на мой приказ не обращать внимания.
Он перехватил недоуменный взгляд помощника.
— Деньги? На ваши счета переведут трёхмесячный оклад. Отдохните за счёт конторы. Если осада продлиться меньше, отработаете. Если больше, считайте выходным пособием.
Коркин распахнул дверь.
— Не советую тебе здесь задерживаться, Лёша, — ласково произнёс он. — Место это проклято.
Помощник первым вылетел из кабинета.
Глава десятая
Перекрёсток судьбы
«Д» — 1
18:06 (в.м.)
Огнепоклонник
Автобус переулком выехал на Садовое, вклинился в плотный поток. Поплыл в цветастой стальной реке, неуклюжий, как баржа. Водители старались держаться подальше от ритуального автобуса. При первой же возможности перестраивались в другой ряд или пытались пойти на обгон. Дорожные мытари с полосатыми жезлами отворачивались от автобуса, как налоговый инспектор от бомжа.
