Ян окончательно потеряет голову и будет готов ради тебя на всё! Завладеешь Яном на официальном уровне и всё его станет твоим. А потом останется дело за малым. Они ещё вспомнят обо мне.
– Ты и впрямь ненормальная! – произношу я, склонив голову над столом. – Чокнутая! Правда, – поднимаю я на нее глаза, – ты действительно чокнутая! И это есть твой план?! Твоя месть? В чем она заключается? Ты, бедняжка, не стала его женой, зато «утрешь» нос, если выдашь за его сына меня? Дочь, о которой мало когда вспоминала? Господи! Что с тобой не так? Я ведь… Я ведь считала тебя охотницей на богатых мужчин. Просто охотницей, которая спит с ним ради мнимой роскоши! Но это ещё цветочки! Ты, – смотрю я на нее в упор, – подожгла квартиру, где я жила, верно?
– Не я, а кто-то. И загорелась не твоя квартира, а соседская, насколько мне известно.
– Там ведь семья живет! Дети маленькие! Ты что, окончательно ума лишилась?!
– Если бы кто-то пострадал, вина легла бы на твои плечи, милая. Будь ты умнее, то додумалась бы найти причину, чтобы «на время» перебраться в дом Яна. Потому что адекватные девки никогда не оставят завидного мужика в одиночестве!
– Зачем ты тронула Джерси? – мой голос в одно мгновение становится едва слышен. Как будто меня оставляет всякая надежда на осознанность ужасных действий по-настоящему красивой, но слишком опасной женщины. – Зачем нужен был этот спектакль?
– Ян не приезжал в этот безвкусный дом, – фыркает она. – А любая опасность и провокация всегда действует на мужчин. Особенно на таких эмоциональных, как Ян.
– Неужели ты думаешь, что полиция не уличит тебя в этих преступлениях? Достаточно того, что обо всем уже знаю я.
– Удачи тебе, родная. Только не забывай, что у меня есть железный компромат на тебя. Какими бы убедительными не были твои слова, ни один Леманн тебе не поверит. И в особенности – старший. Ты – точная моя копия, а меня он слишком ненавидит, чтобы позволить тебе даже пискнуть, потому что ты – моя дочь. А вообще, ты от этого ничего не теряешь. Разве плохо, скажи? Красивый и успешный муж, состоятельная семья, возможность ни в чем себе не отказывать. Что ты так въелась-то на меня? Я лишь хочу породниться с человеком, который растоптал мои чувства и достоинство. Разве, это не великодушно?
– Жажда мести лишила тебя ума.
– Твое занудство портит мне настроение. Делай, как я говорю, и тебе удастся избежать большой проблемы под названием «тюрьма». Официант? – зовет она, не сводя с меня глаз. – Поверь, за эти годы я обросла связями и возможностями. Я плачу хорошие деньги людям, которые «присматривают» за тобой, за Яном, за домом. За целый месяц у них было достаточно времени и возможностей нашпиговать его самой разной электроникой. Я слышу абсолютно всё. Камеры спрятать сложнее, поэтому не переживай, я не вижу, как Ян имеет тебя. Но прекрасно слышу. И твой телефон прослушивается. Вздумаешь позвонить в полицию или лично наведаться – не обещаю, что буду навещать тебя за решеткой. Всё поняла?
Если мой телефон прослушивается, значит сейчас этот «разговор» слышит её сообщник. И если это так… Если Ян всё же ответил на звонок, то об этом давно бы стало известно.
– Ты меня слышала? – повышает она голос, вложив в кожаный чехол крупную бумажную купюру. – Сдачи не надо, – подмигивает она официанту. – Я, конечно, не в восторге от этого места и коктейля, но ты ведь старался, не так ли?
На лице молодого парня замирает глубочайшее недоумение. Он уходит, но несколько раз оборачивается, будто хочет в чем-то удостовериться.
– Можешь не сомневаться, денег у меня достаточно, чтобы превратить твою жизнь в ад. Поэтому будь умной девочкой и делай так, как я тебе говорю.
– Ты будешь и дальше меня преследовать? – спрашиваю я, наблюдая за её сборами. Убираю со стола сумку, заглядываю в нее.
– Разумеется! Сообразительностью ты, увы, не отличаешься.
– Это от женщины, что родила меня. Значит и встречаться будем?
– Будем! Порой тебе необходимо вправлять мозги, – усмехается она.
– Здесь, да? Поближе к моей работе?
– Что за ерунду ты несешь?
– Я хочу здесь. От работы недалеко. – Опускаю голову. – И не долго.
– Это мне решать. Если ты будешь вести себя, как недоразвитая мышь, мы будем сидеть здесь до утра!
– Ладно… Как скажешь. Только напомни, как называется это место?
– «Хрень собачья», – бросает она, завязывая пояс пальто. – Пойдет?
– Извините? – обращаюсь я к девушке за соседним столиком. – Как называется этот ресторан?
– «Рим в сливках», – отвечает она, сомнительно оглядев нас.
– Спасибо. – Снова опускаю глаза в свою сумку. – Мы будем встречаться здесь. В ресторане «Рим в сливках»! Поняла? – смотрю я на нее. – «Рим в сливках». Возле торгового центра, где я работаю!
– У тебя всё в порядке с головой? Что ты заладила одно и то же? Здесь так здесь! Только замолчи уже, ради бога!
– Постой! – Она оборачивается, держа в руках сумочку и платок. – Мне жаль тебя, – говорю я, чувствуя приближение горьких, но последних моих слез. – В глубине души я всегда надеялась, что ты…вернешься за мной. Но сейчас я поняла, что больше этого не хочу. От слова «совсем». Ты не та, какой тебя видели мои детские глаза.
– Разумеется! Я намного лучше, – подмигивает она и покидает зал.
Достаю из сумки свой телефон и смотрю на черный заблокированный экран. Ян отбил звонок полминуты назад.
Глава 27
Я несколько раз судорожно проверяю продолжительность последнего разговора на телефоне. Сомнений не остается – Ян ответил на звонок сразу же и оставался невольным слушателем изощренного бреда восемнадцать с половиной минут. Наверняка он думал, что я уже еду к нему, а тут такой сюрприз! Мне ещё сложно переварить всё, что здесь было сказано, но одно я понимаю точно: моя биологическая мать сошла с ума.
Месть, порожденная обидой, превратила её в сущего монстра в женском обличие. Поначалу сама сдержанность и скромность, но стоило ей завладеть моим вниманием, как в ход пошли угрозы и грубости.
Что я скажу Яну? Как объясню ему неадекватное поведение своей матери? А, впрочем, после такого он навряд ли захочет видеть меня. Он впустил меня в свой дом и навлек на себя большую беду. А самое ужасное то, что возможно ему до сегодняшнего дня не было ничего известно о бурном прошлом своего отца.
Не знаю, что делать? Набрать ему или больше вообще не напоминать о себе? Позвонить в полицию или мчаться туда, умоляя поверить мне? Я уже ничего
