о'кей.
И женщина почти цела –
о'кей.
Ребенок почти цел –
о'кей.
Моя сестра благополучно родила
В землянке, в ходе этой операции…
В которой честь
американской нации,
Как говорят,
защищена была…
5
Под бомбами, прочь
Уводя от смертей,
Сотую ночь
Мы будим детей.
Будим детей.
Их с юга вдоль моря
На север ведем
И, плача от горя,
Им спать не даем,
Спать не даем.
Пока отбомбят,
Весь день они ждут,
А ночью не спят,
Ночью идут,
Ночью идут.
Лишь смеркнется чуть,
Детдом встает
И, чтоб не заснуть,
Хором поет,
Хором поет.
Старшему – девять,
Младшему – пять,
Три месяца детям
Хочется спать,
Хочется спать.
У всех у них пали
Отец или мать,
Но, кроме того, еще
Хочется спать,
Хочется спать…
Ничья уже совесть,
Проснувшись сейчас,
Тех детских бессонниц
Не вынет из глаз,
Не вынет из глаз.
И нету ни средства,
Ни сил у врачей
Обратно то детство
Отнять у ночей,
Отнять у ночей…
6
С чего начинается память –
с берез?
С речного песочка?
С дождя на дороге?
А если – с убийства!
А если – со слез!
А если – с воздушной
тревоги!
А если с визжащей пилы в облаках,
Со взрослых, в пыли распростертых!
А если с недетского знания –
как
Живое становится мертвым!
И в пять,
и в пятнадцать,
и в двадцать пять лет
Войной начинается память.
Здесь, в этой стране,
где непомнящих – нет,
Попробуем это представить…
7
Здесь отделенье самообороны
Из пулемета сбило самолет.
Вот здесь бомбил он.
Вот следы воронок.
Вот здесь упал он.
Здесь зарыт пилот.
Крестьяне, руки в небо подымая,
Показывают направленье трасс.
Да, я не мальчик,
да, я понимаю –
Мне говорят все это в сотый раз.
И легендарность этого успеха
Уже вошла в их деревенский быт,
И не волнение, а только эхо
Волнения в их голосах звучит.
Все так.
Но самолет был ими сбит
Над их домами,
И четыре года
В нелетную
и в летную
погоду
Тот самолет над ними не летит…
8
…Я не видал жены семнадцать лет.
Летают люди даже через полюс,
Но нам с женой
не продадут билет
На пароход,
на самолет,
на поезд.
Мы, как ножом,
разрезаны рекой
И, с двух сторон
дойдя до переправы,
Соединиться не имеем права.
Семнадцать лет –
как есть закон такой!
Дочь родилась там,
без меня.
Жена состарилась там,
без меня.
Сын стал солдатом
без меня.
Все без меня там.
Все без меня…
Где я живу?
Я в Костроме живу,
Моя жена – под Курском.
Дети – с нею.
Нет, я не лгу!
Как я вам лгать посмею!
Я даже эту реку назову!
Река – Ока!
Уже семнадцать лет,
Как вдоль нее проложена граница,
И чтобы мне с семьей соединиться,
Через нее – билетов нет
и нет.
Проезд закрыт по карте
вниз и вверх.
И я, не в силах совладать с тоскою,
Живу в России,
русский человек,
Как надвое разрубленный
Окою.
Я многое забыть себе велел,
Но та река
никак не забывается.
Семнадцатая параллель –
Стихотворенье называется…
9
Напоминает море – море.
Напоминают горы – горы.
Напоминает горе – горе;
Одно – другое.
Чужого горя не бывает,
Кто это подтвердить боится, –
Наверно, или убивает,
Или готовится в убийцы…
Над Лаосом
Война не вписана в билеты
На этот рейс Аэрофлота,
Но существует рядом, где-то
В пятнадцати минутах лёта.
И если б выключить турбины,
То мы, летящие по кромке,
Услышали бы, как там мины
Укладываются в воронки.
Да, странные теперь бывают
Международные маршруты:
Здесь нас везут,
там – убивают,
А расстояние – минуты!
Но что всего странней –
как будто
Назло войне, напутав что-то,
Взяв три билета от Калькутты
На этот рейс Аэрофлота,
Одетые чудаковато,
Как дьяконы, длинноволосы,
Американские ребята
Летят над джунглями Лаоса.
Ремни защелкнув привязные,
Летят всю ночь впритык с войною,
Чтоб сжечь на митинге в Ханое
Свои повестки призывные.
Летят, незримо руки стиснув,
От всех отчуждены пока,
Похожи на парашютистов
За полминуты до прыжка…
Бомбежка по площадям
Сквозь облака сырые,
То на землю, то в воду,
«Бэ – пятьдесят вторые»
Опять бомбят природу.
В нелетную погоду
По площадям бомбят,
Сквозь облака, как ломом,
Долбят ее, долбят.
Долбят со всею силой
Тупого превосходства,
Долбят сквозь прах могилы,
Долбят сквозь доски моста.
Долбят пещерным ломом
Сквозь храм седьмого
