день до этого из Киевского укрепрайона на правом берегу Днепра. Шестнадцатого сентября после перегруппировки танки фон Клейста вновь предприняли попытку прорыва фронта, и на этот раз оборона тридцать восьмой армии не устояла. Армия была разорвана на две части, но продолжала угрожать флангам ушедших в прорыв танковых дивизий Клейста. Сразу после сообщения о прорыве ставкой был отдан приказ об отводе войск из намечающегося котла в районе Киева. В течение трех-пяти дней между танковыми клиньями Гудериана и Клейста нашим войскам удавалось удерживать коридор, стенки которого постоянно укреплялись отходящими из котла соединениями. В интервале с двадцатого по двадцать второе сентября после очередной перегруппировки и введения в бой дополнительных сил немцам удалось замкнуть кольцо. В окружение попали отдельные части пятой, тридцать седьмой и двадцать шестой армий. Двадцать первую и тридцать восьмую удалось вывести из-под удара в полном составе. Всего в окружении оказались около двухсот тысяч человек[4]. Сейчас силами сороковой и двадцать первой армий готовятся, а возможно уже и наносятся, контрудары с целью деблокирования окруженных войск.
Берия выслушал меня внимательно, ни разу не перебив и не задавая уточняющих вопросов. Когда я закончил, нарком внутренних дел молча взял со стола вторую карту и развернул ее на столе поверх первой.
Синие стрелы немецких танковых клиньев разрывали красные полосы обороны советских войск и сходились под Лохвицей. Киев был оставлен, а окруженные войска стянулись к схлопнувшемуся коридору и заняли исходное положение для прорыва. Снаружи готовились к встречному удару две советских армии, пополненные и подкрепленные дивизиями, переброшенными с Южного и Брянского фронтов.
— Товарищ Нагулин, — негромко произнес Берия, — Вы в состоянии обучить вашим умениям и навыкам других бойцов и командиров Красной Армии?
— Это было бы идеальным решением, товарищ народный комиссар, но боюсь, ничего не получится. Мое обучение началось, когда я был еще ребенком, и первые годы я даже толком не понимал, что происходит, а именно в это время в меня были заложены основы того, что потом я смог развить в себе уже самостоятельно. Я не знаю методики обучения, и восстановить ее не смогу.
— Вы в этом абсолютно уверены, товарищ Нагулин?
— К сожалению, да. Но я могу подготовить группу бойцов, которая будет специально обучена взаимодействию со мной для наиболее полного использования моих возможностей.
— Это мы и сами хотели вам предложить, — вздохнул Берия, — правда, мы надеялись, что такая группа будет только началом, а получается, что этим придется и ограничиться. Хотя, надо признать, и такой подход открывает перед нами немало возможностей.
— Я мог бы многое сделать и в роли штабного аналитика, — напомнил я наркому о только что проведенной демонстрации своих возможностей.
— Это вопрос для отдельного обсуждения, и мы вернемся к нему в следующий раз. А сейчас…, — нарком поднялся, подошел к солидного вида шкафу, приоткрыл дверцу и извлек на свет папку и небольшую коробочку. — Здесь два документа. Первый — о присвоении вам внеочередного звания. Поздравляю, товарищ Нагулин, вы теперь старший лейтенант государственной безопасности.
Я попытался ответить, но Берия меня остановил.
— Это еще не все. Есть второй документ. Это указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении вам, товарищ старший лейтенант госбезопасности, звания Героя Советского Союза. Обычно награждение медалью «Золотая Звезда» производится в Кремле, но, учитывая специфику нашей службы, вручить вам эту высокую правительственную награду было поручено мне.
— Служу Советскому Союзу! — четко ответил я, и принял из рук Берии коробочку и документы.
— Сейчас вы можете быть свободны, но через час за вами зайдут и проводят во внутренний двор. Там вас будут ждать ваши новые подчиненные. Ситуация на фронте критическая и времени на раскачку у нас нет.
* * *
В комнате меня уже ждала новая форма, и я с удовольствием переоделся. Напряжение, испытанное во время разговора с наркомом внутренних дел, постепенно меня отпускало. Я опустился на стул, и мои мысли стали произвольно перескакивать с одного на другое, перемешиваясь с отрывочными воспоминаниями, пока я, сам того не заметив, не задремал.
Разбудило меня прикосновение к щеке теплой женской ладошки. Сначала я решил, что все еще сплю, и мне все это снится.
— Лена? — я никак не мог поверить тому, что вижу.
Девушка молча улыбалась, глядя на меня.
Я тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и начал обращать внимание на детали.
— Сержант государственной безопасности?
— На себя посмотри! — рассмеялась Лена.
— Да ну тебя! — я вскочил со стула, — Ленка, как я рад тебя видеть!
— Я должна проводить тебя на плац, — чуть отстранилась девушка, когда я протянул к ней руки, — но минут пять у нас еще есть…
Я сделал шаг к ней и споткнулся о здоровенную сумку, набитую каким-то железом.
— Лена, — зашипел я, прыгая на одной ноге, — что за хрень ты сюда притащила?
— Петр, ты уверен, что сейчас тебя интересует именно это?
Мы целовались, прижимаясь друг к другу, как будто стремились стать одним целым. Хорошо, что Лена плотно закрыла дверь, войдя в комнату. Ни на что большее я рассчитывать не мог — банально не было времени, но выпускать из рук сержанта государственной безопасности Серову категорически не желал.
Она сама уперлась руками мне в грудь и решительно отстранилась.
— Время, товарищ старший лейтенант. Загляните в сумку, и я провожу вас во внутренний двор.
— Да что там такое-то?
— А ты открой, — усмехнулась Лена.
Я присел на корточки, откинул клапан и ткнулся головой в Ленкин живот в приступе беззвучного хохота.
— Ты все еще хочешь научиться сбивать самолеты, сержант Серова?
В сумке в разобранном виде лежало немецкое противотанковое ружье «панцербюксе-38» и россыпь патронов к нему.
Примечания
1
Танковая группа — оперативное объединение, которое привычнее было бы называть танковой армией. Этот термин использовался в вооруженных силах нацистской Германии во время Второй мировой войны. В танковой группе насчитывалось до тысячи танков, сведенных в два-четыре корпуса. Всего в танковую группу входили до 5 танковых, три-четыре моторизованных и до шести пехотных дивизий.
2
Михеев Анатолий Николаевич (3 июня 1911 — 21 сентября 1941) — военный инженер, комиссар государственной безопасности 3-го ранга. С июля 1941 года — начальник Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта. В реальной истории в условиях полного окружения в Киевском котле участвовал в боях и попытке прорыва в направлении Лубны−Ромны. В одном из боев был ранен в ногу. После гибели командующего фронтом и начальника штаба принял командование остатками отряда и продолжил попытку выхода к своим. 21 сентября
