двумя другими, была изображена главная башня замка, в которой и располагались комнаты членов семьи лорда. А вот две другие висели рядом. На одной был нарисован сам Рихард, а вот на второй… Портрет был хорошо узнаваем, только вот вуаль исчезла. И я словно смотрелась в зеркало.
— Моя драгоценная и единственная, — жарко шептал Рихард. — Моя долгожданная любимая!
Глава 41.
Возвращение в замок означало и возвращение к делам и обязанностям. И хотя хозяйского пригляда почти не требовалось, каждый в замке своё дело знал, но всё обойти и осмотреть требовалось. Поговорить, спросить о том, что нужно, всего ли хватает.
Нильс, наскучавшись за эти дни, не знал за кем бежать. То ли за отцом, то ли за мной. Поэтому мы с Рихардом решили, чтобы не беспокоить мальчишку напрасными переживаниями, все дела решать вместе. Так и ходили по замку втроём. Рихард с сыном на руках и я, на которую вечно оборачивались и вообще старались из виду не упускать.
Наставника Олафа решили провести через ритуал поиска сокрытого. Никаких тайных нитей и спрятанных "подводных камней" я не нашла. А вот то, что я увидела…
— Я готова подумать, что Зверя приговорили нарочно, а вовсе не сохраняя человека. — Поделилась я с мужем.
— Если честно, то я так думаю, даже не обладая твоими возможностями. — Помрачнел муж. — Принимая за истину, что ордена стремились к абсолютной власти, планомерно уничтожая и Птиц, и Драконов, то все события, начиная с той самой чумы, укладываются звеньями одной страшной цепи!
Не добавляла мужу радости и предстоящая встреча с гонцами ордена. Но и её откладывать надолго не было смысла.
В лагерь, разбитый прямо между двумя холмами, мы отправились на третий день. Визит явно не был рассчитан на дружескую встречу. Потому что сопровождал нас большой отряд воинов в полных доспехах. Даже Нильс, ехавший по правую руку от отца, и тот был в доспехах. Малыш ехал, сурово сдвинув брови и сжимая поводья в латных перчатках.
Я же, впервые со дня свадьбы, была именно леди Серебряных, а не просто женой лорда. Утром Рихард хитро улыбаясь, повёл нас с Нильсом какими-то тайными коридорами.
— И куда мы идём? — спросила я минут через десять блужданий в темноте.
— Мам, ну ты чего? Не понимаешь? — засмеялся Нильс. — Папа ведёт нас делиться своими сокровищщщщами!
— Почти угадал. — Остановился Рихард. — Просто я понял, почему мой далёкий предок построил тот сад и назвал его местом для истинного сокровища. Я смог понять, что имеет настоящую ценность, а мой Зверь расценивает всё, что накопил, своеобразным окружением для моей жены и детей.
— Неужели? — улыбнулась я.
— Да, я старательно объясняю, что тебе не понравится жить в подвале среди драгоценностей и золота. И для детей нужна люлька, а не выкопанная в монетах ямка. И ты врядли позволишь детям использовать вместо игрушек, пусть и богато украшенное, но оружие. — Рассказал нам с Нильсом Рихард.
Судя по тому, что Рихард частенько просил нас остановиться, что-то нажимал в стенах, раза три точно капал куда-то своей кровью, без него эта дорога была не лучшим местом для прогулок. Зато Нильс с радостным визгом закопался среди монет в одном из сундуков, куда, наверное, и Рихарда можно было спрятать.
— Что-нибудь нравится? — спросил меня муж, осторожно обнимая.
— Красивого много, интересного тоже. А вот кое-кому очень приглянулось вон то ожерелье. — Показала я на медово-солнечные цитрины на ложе из алмазов.
— Драконница, — засмеялся Рихард и шепнул, наклонившись к животу. — В колыбель положу.
— Это ты решил её вместо сахара выманивать? — засмеялась в ответ я.
— Пойдём, — потянул меня за руку муж. — Нильс, ты с нами?
— Что? — сын переводил растерянный взгляд с отца на какие-то свитки.
— Можешь взять их с собой, — разрешил ему отец. — Только если пообещаешь относиться бережно.
Отвлекать от свитков опять что-то там выводящего на древнем языке драконов Нильса, мы больше не стали. Рихард провёл меня в дальнюю комнату. Он долго что-то делал у стены, прежде чем часть кладки развернулась, открывая постамент, на котором лежал венец.
От него ощутимо веяло силой даже на расстоянии. Два серебряных дракона сплетались в танце. В раскрытых пастях звери держали по крупному овальному камню, третий был зажат в когтистых лапах чуть ниже двух других.
Когти, клыки, чешуя и крылья драконов были усыпаны осколками алмазов. А три камня были родными братьями того, что сиял в Мириохе на моей шее.
— Раньше это венец принадлежал Алмазам. — Тихо произнёс Рихард. — А потом перешёл в род Серебряных. С последней драконницей Алмазов, моей далёкой прабабкой. Теперь это такой же символ власти, как моё гербовое кольцо. Последние три поколения этот венец не видел солнечного света. И я прошу тебя его принять. Для меня это важно. Как символ того, что Серебряные пережили тёмные времена.
Поэтому я сейчас ехала по левую руку от мужа. Белое платье, расшитое серебряной нитью было тяжёлым. Особенно от того, что между слоями ткани платья была подложена кольчужная сетка тонкого, но прочного плетения. Капюшон тёплого плаща был откинут назад, позволяя всем желающим увидеть драконью корону на моей голове. Гарун уселся впереди меня, на рожке передней луки седла.
Когда мы приблизились, а не заметить наш выезд было бы очень сложно, Хранители нас уже встречали.
— Приветствую Вас, лорд Рихард. Благодарим за оказанную честь встречи и за возможность видеть всё Ваше семейство. Я буду считать это добрым знаком. — Вышел вперёд очень богато одетый Хранитель.
Ткань, из которой была сшита его хламида, отливала синевой при движении, и была расшита тёмной нитью по чëрному полю. На руках не было свободных от колец пальцев. Круг или символическая печать, символ Хранителей, висел на толстой золотой цепи, и был отделан драгоценными камнями. Да и руки…
Эти руки были слишком женственны для мужчины и явно не знали никакого труда.
— И я приветствую вас, Верховный Хранитель. Орденцы столь высокого посвящения редко покидают главную цитадель ордена. — Хмуро отозвался Рихард. — Чем обязан?
— Поверьте, лорд, если бы не чудовищные события, к свершению которых приложили руку и наши бывшие братья, я не променял бы тишины наших библиотек на суету мира, — зачастил этот Хранитель. — Я понимаю и разделяю Ваш гнев, лорд, но призываю Вас не позволить себе ложных обвинений в адрес Ордена. Вы знаете, что мы лишь изучаем историю и храним нашу память. Внутри ордена нет власти или единой руки. Круг Верховных лишь направляет… Но мы не контролируем друг друга. Наш брат, которого мы хоть и заочно, но уже лишили сана, видимо пал
