контроль над выражением лица Адианы. Он мог чувствовать сладкую боль всех ее ран, вновь открывающихся, усиление пустоты, которая толкала ее к опыту, ощущению, насыщению.
Между ее бедер вспыхнул жар. Мехнес поддерживал нежное, но настойчивое прикосновение, дразнил ее грудь языком и зубами, пока, наконец, она не выгнула спину и не поежилась, сдавленный всхлип сорвался с ее губ.
Он отдернул руку, и на его пальцах блестели признаки ее желания.
— Боги! — слезы текли по ее лицу, и она била его в грудь сжатыми кулаками. — Пусть они возьмут тебя и разорвут на куски.
— Будь осторожна со своими просьбами, Адиана. Кто защитит и утешит тебя, если я уйду?
— Я не забуду этих девочек. Я никогда не прощу того, что ты с ними сделал.
— Мне не нужно твое прощение, — он разорвал ее хлопчатобумажную сорочку пополам и навалился на нее своим весом. — Ну же, Адиана, хватит слез. Детей в этом мире легко заменить. Позволь мне помочь тебе вспомнить, как.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Совет
Золотой свет косо падал в покои короля, оставляя на каменном полу яркие копии высоких окон через одинаковые промежутки времени.
Смущенная тем, что проспала так долго, но не желая покидать уютную постель Акмаэля, Эолин зевнула и потянулась. Простыни были мягкими, пропитанными его магией и неотразимым ароматом их общей любви. В ее памяти шевелились истории, старые легенды, рассказанные у костров ее деревни, о принцессах, которые спали сто лет, спрятавшись в сердце какого-то старого замка.
— Я бы спала сто лет, — пробормотала она, — если бы мне представилась такая возможность в этот момент.
Акмаэля нигде не было видно. Эолин смутно помнила, как он встал перед рассветом, тепло его губ на ее виске. Он накинул ей на плечи одеяло, уговаривая уснуть, и тихо закрыл за собой дверь. Это было похоже на очередной сон, самый приятный за долгое время. Она не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась такой отдохнувшей.
Она села и была поражена внезапным движением в углу, девушка поднялась с деревянного табурета. На служанке было простое платье, а волосы были аккуратно убраны под бежевый чепец. Она сделала короткий реверанс, настороженно глядя и крепко сцепив руки перед собой.
— Кто ты? — спросила Эолин.
— Миледи Мага Эолин — девушка снова сделала реверанс. — Я Ессения. Король просил, чтобы я позаботилась о вас, когда вы проснетесь.
— Позаботилась?
— Да. То есть, если вам угодно, миледи Мага Эолин.
Эолин выросла, заботясь о себе сама, и не могла понять притворной беспомощности членов королевской семьи, когда дело касалось купания, одевания, приготовления пищи и еды. Но юная Ессения так стремилась угодить, и, по правде говоря, Эолин не знала, с чего начать, если она хотела найти чашу с водой, еду или свежую одежду.
Поэтому она кивнула и сказала:
— Очень хорошо. Но, пожалуйста, зови меня Эолин.
— Как пожелаете, миледи Эолин.
— Нет, — Эолин потерла переносицу, чувствуя, как тяжелая тяжесть легла ей на глаза. Она не принадлежала этому месту. Никогда. — Просто Эолин, пожалуйста.
— Я не могу этого сделать! — глаза Ессении расширились на ее круглом лице. Затем она опустила взгляд и снова сделала реверанс. — Я имею в виду, простите меня, миледи, но было бы нехорошо называть вас по имени.
Эолин вздохнула и посмотрела на каменные стены, желая, чтобы они хоть на мгновение исчезли и открыли древний лес, покрытый изумрудным мхом, освещенный рассеянным золотым светом. А за массивными деревьями река с кристально чистой водой текла по гладким валунам, где они с Акмаэлем играли, пока солнце не опускалось низко, и сумерки не звали их домой.
Она стряхнула с себя видение и улыбнулась Ессении.
— Тогда ты можешь звать меня Мага Эолин. Но, пожалуйста, только не миледи.
— Как пожелаете, миледи. О, прошу прощения, — еще один реверанс. — Мага Эолин.
Утренняя трапеза, вернее, полуденная, уже была накрыта на полированном дубовом столе: хлеб и сыр, фрукты, мясо и сладкий мед. Ессения обернула теплый халат вокруг плеч Эолин, когда она села, чтобы утолить ненасытный голод.
Пока мага ела, служанка усердно убирала колтуны из ее медных локонов гребнем с редкими зубьями. Появились еще слуги с кувшинами пресной воды и большим неглубоким тазом.
Покончив с трапезой, Эолин приняла предложение Ессении помочь ей помыться и наслаждалась ощущением рук служанки, натирающих мылом ее уставшее тело, прохладной воды, стекающей по ее волосам и спине.
Нижнее белье и платье, которые они принесли, были простыми, но тонкой работы, юбка и лиф темно-синего цвета. Через мгновение Эолин узнала платье. Оно было одним из нескольких оставшихся годы назад, когда она отказалась от предложения Акмаэля и отправилась на юг. Осознание того, что он хранил его все это время, удивило и тронуло ее сильнее, чем она хотела признать.
Ессения очень бережно ухаживала за волосами Эолин, вплетая в элегантную косу нитку речного жемчуга. Эта экстравагантность смущала магу, но она не протестовала, потому что прикосновение Ессении расслабляло ее, и ей нравился счастливый шепот жемчуга. Камни, рожденные водой и жизнью, их песня была беззаботной, никогда не заглушаемой более глубокими настроениями их более древних и тяжеловесных собратьев.
Закончив, Ессения отошла полюбоваться своей работой.
— У вас больше ничего нет, Мага Эолин?
Озадаченная вопросом, Эолин нахмурилась и пожала плечами.
— Другие драгоценности, — объяснила Ессения, — чтобы украсить ваш внешний вид.
— О, — рука Эолин поднялась к основанию ее горла. Прошлой ночью серебряная паутина соскользнула с ее пальцев где-то между поцелуями Акмаэля и его кроватью. — Да, у меня есть ожерелье, но я не знаю, что с ним стало.
Амулет нашелся вскоре на столике рядом с кроватью. Ессения нахмурилась, будто это было не совсем то, что она имела в виду.
— Это подарок короля, — сказала Эолин. — Уверяю, это уместно.
— Конечно, — Ессения кивнула. Она застегнула амулет на шее Эолин, затем отступила и сделала короткий реверанс. — Вы желаете чего-нибудь еще, миледи? Прошу прощения. Мага Эолин.
— Нет. Спасибо, — руки Эолин беспокойно двигались друг против друга. Она оглядела комнату, не зная, что делать дальше. — Где король?
— Он встречается со своими советниками, — она указала на широкую тяжелую дверь, ведущую в остальные его апартаменты. — Он просил, чтобы вы разыскали его, когда будете готовы.
Эолин кивнула и направилась к двери. Ессения побежала открывать. Мага остановилась в дверях, опасаясь приглушенных звуков мужских голосов, доносившихся по коридору.
«Будь осторожна, — предупредил Кори. — Будь благоразумна».
— Есть еще один вход? — спросила Эолин.
— Другой? — Ессения выглядела так, словно ее только что попросили разгадать неразрешимую тайну.
