дает тебе преимущество. Фактически, это означает, что ты, вероятно, единственная, кто может снять заклятие. Может быть, Бран использовал кровь не просто так.
Уинн не могла понять, почему это должно ее успокаивать, но это сработало. Не потому, что Бран мог это как-то спланировать, несколько месяцев назад, до своего исчезновения, а потому, что напоминало, что это ее брат, и любой риск стоил того — если они найдут Общество, то, возможно, смогут найти и Брана.
— Хорошо. — Она снова подняла руки, послала быструю молитву Богине и сосредоточилась. — Давай попробуем еще раз.
На этот раз она устояла перед ползучим ощущением, которое вызывала магия крови на ее коже. Магия пульсировала в ее венах, какая-то густая и нечистая. Черная по своей природе.
Если внимательно присмотреться, то все заклинание было похоже на паутину. Оно точно так же касалось ее кожи, одновременно невесомое и обескураживающее.
Заклинание прилипло к ней так быстро, что Уинн почувствовала порыв отмахнуться от него с девичьим визгом. Вместо этого сосредоточилась на прослеживании нитей от периметра к центру, изучая его конструкцию.
Как и паутина, заклинание состояло из колец, соединенных спицами. Они обвивали края тетрадки, запечатывая ее.
Экспериментируя, она использовала магию Света, которой научил ее дядя, и наблюдала, как паутина сжимается в ответ. Очевидно, она не хотела, чтобы ее тревожили. Из любопытства Уинн потянулась к своей энергии и дернула за нить. Она завибрировала, как гитарная струна. Вот это было интересно.
Тщательно обдумав ситуацию, Уинн коснулась другой нити и снова потянула. И снова паутина завибрировала, на этот раз на еще более высокой частоте. Ей смутно хотелось, чтобы она была музыкантом, способным распознавать звуки, проникающие сквозь нее, но, вероятно, сейчас было не время пытаться играть на палочках для еды.
Третья нить, третий звук, и на этот раз Уинн внимательно следила за тем, как вибрация проходит по нитке к центру паутины. На краткий миг там что-то засветилось, и через мгновение она увидела конец сплетенного узора.
Ее охватило волнение. Работая быстро, но осторожно, она коснулась другой нити, не отрывая взгляда от центра паутины. Вот. Уинн подхватила светящуюся нить, прежде чем нота успела угаснуть, и медленно, очень, очень медленно, начала распутывать паутину.
Она поддавалась неохотно, каждая нить прилипала к другим, которые пересекала, как бы цепляясь за них для поддержки. Этот процесс требовал терпения, концентрации и кропотливого внимания к деталям.
Иногда центральная нить, за которую она дергала, ложилась поверх других нитей, иногда проскакивала под ними, заставляя ее быть особенно осторожной, чтобы распутать ее. Она чувствовала, как тикает время, но для нее это было похоже на миллион лет и полсекунды, и она не знала, какая из этих цифр была ближе к реальности.
Когда Уинн наконец распутала круг, то остановилась, чтобы посмотреть вниз на то, что обнаружила в каркасе нитей. Они тоже переплетались между собой, и весь узор, казалось, был построен на одной непрерывной нити. Она могла восхищаться его замысловатостью, но сейчас чувствовала, как на нее давит усталость, и ей просто хотелось покончить со всем этим.
Дернув со всей силы, она увидела, как остатки заклинания распутались, и нити магии ослабили свою хватку на страницах тетрадки. В тот самый момент, когда последняя из нитей затрещала, она услышала громкий звук, похожий на раскат грома прямо над головой, а затем почувствовала, что падает.
А куда, она не знала.
Глава 16
Нокс признавал, что хоть и недавно пробудился, но благодаря воспоминаниям своей расы, временами чувствовал себя очень старым. Также это чувствовалось из-за его пары, которая безрассудно попадала в опасность.
Это противоречило всем инстинктам, которыми он обладал как Страж и как мужчина, — позволить женщине, которую считал своей, рисковать собой ради других.
Несмотря на то, что их встреча произошла как раз в одной из таких ситуаций… когда ее желание помочь другим Хранителям и их Стражам найти больше таких, как он, привело к покушению на ее жизнь и его призыву в этот мир… сама мысль о том, что Уинн в опасности, заставляла нервничать Нокса.
То, что она пошла на встречу с Рональдом Коулманом без Нокса едва не стоило ему рассудка, а наблюдать за тем, как она пытается разрушить магию крови, наложенную ее собственным братом, едва не стоило ему жизни.
Он смотрел, как она сидела за столом, казалось, в трансе, молча и неподвижно в течение трех часов, пока пыталась разрушить последнюю защиту на тетрадке, и задавался вопросом, стоит ли содержимое того, что она уже сделала, пытаясь ее открыть.
Не в силах сделать что-либо еще, он встал за ее стулом, готовый поймать Уинн и защитить от любой опасности, если все пойдет не по плану. Но больше он боялся, что ему придется ловить ее, когда усталость возьмет верх и она упадет, потому что сил не осталось. Его мышцы болели от напряжения.
Нокс не ожидал, что мир может взорваться.
Вот на что это было похоже. В одну минуту он стоял и смотрел, как его пара работает и доводит себя до предела, чтобы защитить мир от Общества; в другую — почувствовал, как его отбрасывает назад из-за взорвавшейся энергии над кухонным столом.
Ему помог многолетний опыт, когда он схватил свою ведьму за талию, почувствовав давление в воздухе перед взрывом. Если бы он не успел, они бы все погибли, потому что он бы не справился с горем от ее потери.
Прижимая Уинн к груди, Нокс проскользил по скользкому кухонному полу, пока не врезался головой в холодильник, остановившись. Он услышал еще один глухой удар и предположил, что Гриффин тоже приземлился где-то поблизости. Он надеялся, что мужчина не пострадал, но его внимание сразу же вернулось к его паре.
Она лежала на нем неподвижно, между их телами оказался стул. Видимо, когда он схватил ее, то потянул за собой и стул. Нокс не почувствовал запаха крови, но могли быть и другие повреждения. Выругавшись, он осторожно перекатился на бок, выползая из-под нее, и аккуратно положил ее на пол.
Он без раздумий отбросил стул в сторону, не заботясь о том, куда тот упадет. Когда Нокс не услышал крика, то почувствовал облегчение от того, что, по крайней мере, не попал в голову ее дяди. Склонившись над неподвижной фигурой пары, он нежно похлопал по бледной щеке и произнес ее имя.
— Уинн, — позвал он сквозь непривычный комок в горле. — Маленькая ведьма, проснись. Ну же. Открой глаза и посмотри на меня.
В ответ
