Если этот господин будет настаивать, то перед Спайксом будет очень непростой выбор: отказать ему, зная о возможных последствиях – у таких ребят всегда есть друзья в парламенте и министерстве внутренних дел, которые легко могут убрать его с поста, – или отдать арестанта, не имеющего особой ценности.
Имея перед собой выбор между плохим и худшим, Спайкс отправился обратно к своему неожиданному и нежеланному посетителю.
Лязг замка разбудил Вивьен. Сонно моргая, она приподнялась с того места у стены, где заснула, и увидела, как коренастый констебль, который накануне запер ее здесь, открывает дверь.
– Выходи, – сказал он, – Тебя ищут.
Но кто? Медленно поднимаясь на ноги, она раздумывала над тем, кто это может быть. Еще рано, судя по освещению. А может, представители магистрата уже здесь, чтобы судить и выносить приговор? Она вышла в коридор. После ночи, проведенной на холодном полу, болели все мышцы. Констебль запер за ней дверь. Он махнул рукой, направляя ее по коридору. В этот раз он обращался с ней полюбезнее, отметила она. Прошлой ночью он тащил ее за руку и толкал, не церемонясь.
В зарешеченном окошке камерной двери показалось лицо Саймона.
– Куда вы ее ведете? – спросил он. Констебль ударил по двери и только буркнул. – Не трогайте ее! – пронзительно сказал Саймон.
У нее запершило в горле. Молча, она робко улыбнулась ему, прежде чем констебль подтолкнул ее вперед. Вивьен оглянулась и смотрела на брата, пока они не завернули за угол. Может, она видит его в последний раз. Она сжала зубы и часто моргала, чтобы не разрыдаться.
Констебль отпер еще одну дверь и провел ее по короткому коридору в какую-то комнату. Он вел себя подозрительно спокойно, и Вивьен пришлось заставить себя войти в комнату, где она ожидала увидеть палачей с приготовленной веревкой в руках.
Но увидела Дэвида в том же виде, в каком он сопровождал ее в театр: элегантно одетый, с выдержанными манерами. Вивьен не могла этого вынести. Она остановилась, часто моргая. Это, верно, последняя злая шутка судьбы – видеть его здесь и сейчас.
– Да, – спокойно сказал он. – Эта.
– Вы уверены, сэр? – зло посмотрел на него шериф.
– Вы проверяете мое зрение или мнение? – посмотрел на него Дэвид.
– Нет, – пробормотал шериф. – Но видите ли, я не могу освободить ее только по вашему слову.
– Почему нет? – спросил Дэвид с легким удивлением в голосе.
– Она… она грабительница.
– Не говорите нелепостей. Она пассажирка этого дилижанса, разве нет?
– Да, – признался шериф.
– Она брала что-нибудь у пассажиров?
– Нет, – еще раз подтвердил тот.
– Какие доказательства ее вины у вас есть?
– Один из бандитов ее узнал, – вызывающе произнес шериф. – Наш человек это ясно видел.
– Итак, вы на слово верите третьему лицу, который считает, что бандит узнал ее, против моего слова, что она невиновна?
Шериф открыл было рот, но снова закрыл и опять посмотрел на Вивьен.
– С вами все в порядке, дорогая? – спросил Дэвид спокойно.
Вивьен понимала, что он к чему-то ведет, но пока не догадывалась, поэтому лишь едва качнула головой. Пока было неясно, нужно ли что-то говорить.
– Очень хорошо. Тогда в путь, – сказал он, глядя на нее и не двигаясь с места.
Вивьен тоже оставалась на месте.
– Нет, – вдруг вырвалось у нее. – Я не могу!
– Почему нет? – посмотрел на нее Дэвид. – Смею думать, что вы мечтали вырваться отсюда.
– Там мальчик, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Просто мальчик. В тюрьме!
Дэвид вопросительно посмотрел на шерифа, который залился краской.
– Он был так добр ко мне прошлой ночью, – продолжала Вивьен. Ее глаза наполнились слезами. – Невыносимо думать, что может с ним произойти. – Она бессознательно вошла в один из привычных образов, делая свой голос юным, а манеры трагическими.
– Но шериф говорит, что он вор, – заметил Дэвид, как будто ему это было безразлично. Он играл роль, и Вивьен поняла это.
– Он не хотел воровать! – Слезы хлынули из ее глаз. – Его родители умерли, и его продали ворам. Его избивали, если он не выполнял их приказов.
– У вас слишком доброе сердце, мадам.
– А у вас его нет, если вы готовы бросить мальчика на произвол судьбы! Я верю, что он славный паренек. Он заступился за меня, когда люди констебля меня толкали. Я не могу так просто оставить его здесь.
– Ее толкали? – Дэвид повернулся и сурово посмотрел на мистера Спайкса.
– Мадам, он вор, – нетерпеливо сказал Спайкс. – Воров вешают. Прошу прощения за грубость моих людей. Мы здесь исполняем закон, ловим опасных преступников.
– Уверена, что он не такой. – Слезы катились по ее щекам. Она повернулась к Дэвиду с немым вопросом. – Если его должны повесить, я останусь здесь до конца. Буду успокаивать его и спасать его душу.
– Нет, конечно, – раздраженно сказал Дэвид. – Мы немедленно возвращаемся в Лондон.
– Нет! Как вы можете быть столь бессердечным? – Вивьен закрыла лицо руками и начала рыдать по настоящему, так, что ее плечи тряслись.
– Десять гиней за освобождение мальчишки! – Дэвид мрачно повернулся к Спайксу.
– Я должен отказать, – негодующе ответил Спайкс. – Он разбойник, и его повесят.
– Пятнадцать гиней.
– Нет, сэр, не могу. – Спайкс вздернул подбородок и скрестил руки на груди.
Дэвид покопался в карманах пальто и достал кошелек. Одну за другой он начал выкладывать на стол золотые монеты.
– Уверен, палач обойдется без одного парня. – Дэвид сделал столбик из пяти гиней, отодвинул в сторону и продолжал отсчитывать дальше. – Я не буду знать покоя, если она не примет в этом участия. – Вивьен стала рыдать еще громче. На столе были уже десять гиней. Глаза Спайкса загорелись. Дэвид выложил еще пять штук. – Не хотел бы беспокоить своих адвокатов, чтобы они занимались его освобождением. – И еще пять гиней с нежным звоном упали на стол.
Мистер Спайкс снова посмотрел на золотые и вздохнул.
– Как же я его освобожу? – спросил он горестно. – Боу-стрит хочет, чтобы их всех сегодня доставили в Лондон.
Дэвид достал одну из своих визиток и положил на стол.
– Вы можете отослать их ко мне.
– Ну уж это совсем никуда не годится, сэр. – Шериф в своей бессильной ярости выглядел даже жалко.
– Разве? – улыбнулся Дэвид.
Наступила тишина. Спайкс переводил взгляд с денег на Вивьен и Дэвида, потом опять на деньги.
