должен вдохновлять Своих вестников, не совпадают с тем, что они видят в ее произведениях. Не все, кто стоит на такой позиции, уходят из адвентизма совершенно, однако с Церковью их связывает по большей части не вера, а культура.
2. Видят соответствующие изменения и начинают задаваться вопросом, а от Бога ли они (либералы, верящие в отдаленного и безразличного Бога). Люди, склонные к либерализму в интеллектуальной сфере и в образе жизни, нередко приходят к выводу, что все «по–настоящему доброе» в более поздних произведениях Елены Уайт исходит от ее секретарей, а не от нее самой. Я отмечал подобное отношение у некоторых из тех, кто продолжает активно участвовать в жизни Церкви. Однако есть и такие, кто, придя к данному выводу, оставляет адвентизм и уходит в более либеральные церкви, занимающие левый край религиозного спектра.
3. Видят соответствующие изменения и приходят к выводу, что они произошли под Божьим водительством (умеренные консерваторы). Те, кто видят перемены в том, как Елена Уайт воспринимала Бога, и воспринимают их как исходящие от Бога, это консерваторы, верящие в личностного Бога, руководившего ее жизнью; однако в интеллектуальном смысле они «либералы» в силу того, что они вообще заметили эти различия.
4. Избегают, игнорируют или идеализируют соответствующие перемены (консерваторы традиционного толка). В общей массе своей официальные церковные издания редко проводят различие между «ранними» и «поздними» трудами Елены Уайт. На уровне отдельных членов Церкви существует общая тенденция игнорировать, избегать или идеализировать подобные изменения. Причина такого рода реакции, вполне возможно, кроется в стремлении критиков излагать свидетельства из Библии и произведений Елены Уайт во враждебном, деструктивном тоне — как неразрешимую проблему, а не как увлекательное и практическое «решение» проблемы присутствующих в этих текстах элементов жестокости и насилия.
5. Видят соответствующие изменения, но не желают рассматривать их как исходящие от Бога; игнорируют, избегают или идеализируют библейские параллели (консерваторы, оставляющие адвентизм ради других церквей на правом краю спектра). Те, кто видят эти различия у «ранней» и «поздней» Елены Уайт и оставляют адвентизм ради других церквей, как правило, более консервативны, чем традиционные адвентисты; зачастую они отказываются использовать по отношению к Библии те же методы критического анализа, которые они с готовностью применяют для развенчания Елены Уайт. Отсюда такая реакция: «Не смейте покушаться на мою Библию, чтобы выгородить Елену Уайт». Я взялся за эту книгу с целью показать, что модель перехода от страха к радости может очень сильно помочь нам углубить наше понимание как Библии, так и произведений Елены Уайт. У меня есть много причин сомневаться в том, что все члены Церкви отнесутся к этой модели с тем же энтузиазмом, что и я. Но я надеюсь, что она принесет пользу Церкви в целом.
6. Видят соответствующие изменения, но относят более поздний материал на счет секретарей (консерваторы и фундаменталисты, иногда оставляющие адвентизм традиционного толка ради независимых адвентистских организаций в правом конце спектра). Те, кто предпочитают жесткие и суровые ранние произведения Елены Уайт, зачастую рассматривают более поздний «смягченный» материал как разбавленные искажения, дело рук ее секретарей. Это очень набожные и серьезные верующие, которые в большинстве случаев отождествляют себя с консервативными независимыми адвентистскими объединениями, полагающими, что Церковь основного направления впала в отступничество или, по крайней мере, близка к тому.
Исходя из собственного опыта, могу сказать, что модель возрастания от страха к радости весьма успешно сглаживает противоречия, существующие между всеми этими группами людей, пожалуй, за исключением первой, а именно атеистов. Но даже атеист может увидеть, что мы честны и относимся к нашим священным текстам без предубеждения, а это уже может стать шагом в верном направлении. Консерваторы в смысле образа жизни и близости с Богом могут с чистой совестью отождествлять себя с Церковью, потому что видят в ее деятельности Божью руку. Либералы в интеллектуальной сфере и в восприятии Божественного присутствия могут тоже спокойно оставаться в Церкви, но по другой причине. Для них важнее всего честное, непредвзятое отношение к тем или иным свидетельствам и материалам. Модель перехода от страха к радости устанавливает своего рода иерархию ценностей; в ней радость, будучи сильнейшим внутренним мотивом, стоит явно выше внешнего мотива, то есть страха. А это для либерала чрезвычайно важно.
Исходя из собственного опыта, могу утверждать, что, когда человек видит, что Бог отдает явное предпочтение позитивной мотивации, то есть радости, а не страху, он становится более жизнерадостным и бодрым. Кто–то может обвинить меня в преувеличении, но я все–таки скажу, что, когда я движим любовью Божьей, а не страхом перед Ним, у меня удваиваются силы и я могу выполнить вдвое больше работы с более высоким качеством. А может, и не вдвое, а в пять раз!
В то же время, однако, я мог бы предложить вам массу историй о людях, которые первый свой шаг на пути к Богу сделали только под влиянием солидной порции страха. Не так давно я побеседовал с серьезным молодым человеком, который переосмыслил свою жизнь во время харизматического богослужения, ключевым элементом которого была проповедь о вечно горящем аде. Он привел свою жизнь в порядок и стал исполнять свои обещания. Другими словами, эта проповедь принесла добрый плод. Судя по его описанию, проповедь, на которую он, а вместе с ним и многие другие, так отреагировал, была выдержана в духе: «Небеса — это прекрасно, а преисподняя — просто ужас!».
Я не верю, что Священное Писание учит о вечном аде; и все же в Писании довольно огня, пусть даже и не вечного. Почему так? Он нужен некоторым, чтобы сделать первый шаг к Богу. Все это, конечно же, трагическое следствие греха. Но Бог будет говорить с людьми на понятном им языке, пусть и на языке страха, лишь бы побудить их сделать к Нему первый шаг.
Впрочем, здесь важно отметить еще два момента. Во–первых, на все, что я вам только что описал, нужно смотреть с либеральной точки зрения — либеральной в интеллектуальном смысле, а не в смысле восприятия Божьего присутствия. Когда речь шла о готовности задавать трудные вопросы, зрелая Елена Уайт была интеллектуальным либералом, и подобную весть мог провозглашать только либерал. Но
