на мейста Лерроу.
Гном шутливо развел руками:
— Артефакт лучше всего распознает яркие эмоции.
— Я могу задать мисти Лоэй вопрос! — воскликнула Энне-лин. — Позвольте мне!
— Нет! — резко ответила гувернантка и тут же постаралась сгладить оплошность, заворковав: — Энне-лин, милая, но ты же слышала, что сказал достопочтенный. Ты еще мала для таких вещей. И ты такая… выдумщица!
Мейст Лерроу смотрел на няню, слегка прищурившись. Заметив это, мисти Лоэй принялась покусывать губы.
«Вот и отлично, — подумала Лиза, — кто больше нервничает, тот больше ошибается».
Глава 21
Мисти Лоэй подошла к артефакту и положила изящную ручку на лепесток.
— Вы любите чай? – невинно поинтересовался гном.
— О да! — гувернантка немного порозовела. — Просто обожаю!
— Осень – ваше любимое время года?
— Совсем нет! Я предпочитаю лето.
Оба раза артефакт осветился нежным жемчужным светом.
— Вы любите детей?
— Разумеется!
Странно, но лепесток продолжал источать ровное сияние.
«Что ж, — подумала Лиза, мысленно пожав плечами. — Или она и вправду их любит в целом, но не в частности (а Энне-лин просто считает помехой), или сумела убедить саму себя. Насколько я знаю, детектор лжи тоже можно обмануть».
Но достопочтенный Гне уже повысил ставки:
— Совершали ли вы в последнее время что-нибудь предосудительное?
На этот раз мисти Лоэй немного побледнела и пробормотала:
— Все люди время от времени нарушают правила. Я не исключение.
— Я задал точный вопрос.
— Думаю… да, совершала. Но это как посмотреть. Люди… они разные. Некоторые считают аморальными даже мелочи.
Артефакт сиял. «Хитрая бестия», — подумала Лиза.
Няня ловко «разбавила» жесткость формулировки. Гном улыбался, пряча досаду. Еще несколько вопросов и придется заканчивать, иначе проверка артефакта превратиться в допрос.
Лиза хотела подать знак Энне-лин, но умная девочка сама сообразила.
— А вы знаете, что мисти Лоэй – героиня? Она спасла меня от смерти! — воскликнула малышка.
— Правда? — осведомился гном, оживившись.
— Да… но я всего лишь… — гувернантка скромно потупила взгляд и попыталась убрать руку с лепестка.
Артефакт, однако, уже отреагировал. Лепесток почернел и, к удивлению Лизы и всех присутствующих, сжал края. Рука мисти Лоэй оказалась в ловушке. Даже достопочтенный Гне изумленно крякнул.
Мейст Лерроу стремительно поднялся со своего кресла и очутился возле гувернантки.
— Вы солгали, мисти Лоэй? — холодно поинтересовался он.
— Конечно, солгала! — Энне-лин тоже вскочила. — Она меня бросила! И ушла! А мне было очень-очень плохо! Я чуть не умерла! Папочка, я же пыталась тебе сказать, а ты не верил! Мисти Лоэй меня не спасала! Она лгунья!
— Это правда? — спросил василиск, бешено дергая скулой.
— Нет! — выкрикнула няня. Лепесток сжался еще сильнее. — Ай! Мне больно! Он раздавит мне руку!
«Это я, — с тревогой подумала Лиза. — Это мои эмоции. Я добавляю артефакту новые качества. Так нельзя. Это не пыточное устройство».
Елизавета сумела обуздать свои чувства. Лепесток медленно развернулся. Он был угольно черным. Мисти Лоэй с возгласом выдернула из него руку.
— Всё не так! Это всё ложь! Артефакт не показывает правду! Вы же сами могли это заметить. Он ошибается, — выкрикнула няня, дуя на покрасневшую ладонь. — Уверена, что этот якобы мастер специально устроил здесь… фокусы, чтобы меня очернить!
— С чего бы это? — достопочтенный Гне развел руками.
— Довольно! — жестко проговорил мейст Лерроу. — Мне придется применить к вам свою магию, мисти Лоэй. Я ваш работодатель и по договору имею на это право в случае чрезвычайных обстоятельств. Жизнь моей дочери – достаточное основание. Посмотрите мне в глаза.
— Нет, я не стану… — няня попятилась.
— Ну же, посмотрите, — голос василиска сделался тягучим и… сладким. Лиза почувствовала дрожь в теле. — Я не причиню вам зла.
Мисти Лоэй пыталась отвести взгляд, но у нее не получилось. Она напомнила Лизе кролика перед удавом: зверек сопротивляется, но более сильная воля его подчиняет. В конце концов, гувернантка встретила взор василиска.
Лицо мисти Лоэй тут же разгладилось и стало безмятежно спокойным.
— Это вы спасли мою дочь? — продолжил Лерроу.
— Нет. Я нашла куклу. Это был артефакт. Я не знаю, почему кукла превратилась в артефакт.
— Что вы делали в тот вечер?
— Я ушла. Мне нужно было поговорить с отцом. Они… они подгоняли меня, я нервничала…
— Кто они? Ваши родители на что-то вас подбивали?
— Я должна была женить вас на себе. Это был бы шанс для всех нас, для семьи. Шанс вырваться… вернуться в лучшую жизнь. Времени было слишком мало. Мне пришлось… — девушка отчаянно боролась, пытаясь сбросить чары и промолчать. Но слова падали с губ, как тяжелые камни, — воспользоваться…
— Недомоганием Энне-лин?
— Она много бегала и играла… не могла усидеть на месте… а еще новый дом с другим магическим фоном… ее артефакты разрядились…
— Я должен был это предусмотреть, — прошептал мейст Лерроу.
— Я всего лишь… промолчала, не предупредила… подумала, проклятие получит свое и…
По лицу няни потекли крупные слезы.
—… безутешному отцу потребуется поддержка, — василиск неумолимо озвучил правду. — Ведь так люди и сближаются, верно?
— Да, — прошептала няня, беззвучно плача.
— Но обстоятельства изменились, и вы ими воспользовались, не так ли?
— Когда я вернулась, в комнате была ваша помощница. Она смогла выпустить Энне-лин. И та кукла… У меня слабый талант «слышащей», но я смогла ее почувствовать.
— И приписали всё себе. А раньше вы не чувствовали артефакт в детской?
— Нет.
— Мисти Лоэй, за содеянное вас будут судить, — сообщил мейст Лерроу гувернантке. — Оставайтесь в своей комнате. За вами вскоре придут.
Няня вышла из кабинета деревянным шагом, все еще находясь под чарами. Василиск обернулся к донельзя довольному гному:
— Я благодарю вас, достопочтенный Гне, за оказанную мне сегодня помощь. Вы что-то знали?
— Что вы? Сплошная интуиция! — выкрутился гном. — Рад, что демонстрация удалась. Мне привезти вам свои работы?
— Непременно.
В доме на несколько дней сделалось шумно. За мисти Лоэй пришли дознаватели. Мейст Лерроу уходил и возвращался. Врачи снова осматривали Энне-лин. Фарфоровая кукла из детской была запакована в
