что ларчик так просто не откроется. Иначе эту слизь ребята бы уже давно уложили.
— Нет, он разваливается на отдельные живые куски и потом опять собирается в одно целое! — ответил Азра. — И я понятия не имею, как убивать эту тварь!
Мы обступили слизня. Тот двигался хаотично — полз то к одному из нас, то к другому, в зависимости от того, кто оказывался ближе. Иногда приставал к кому-то одному, и, чтобы переключить его внимание, в слизня швыряли ветку или камень — и тут же пригибались, прикрывая лицо от ответной шрапнели.
— Где Берн? — спросил Азра. — Может, попробуем высушить его?
Прямо вопрос дня, блин — где Берн?
— Он провалился в какую-то дыру, Тень со Шрамом отправились за ним! — ответил я.
— Может, тогда попробуем его утопить? — предложил Дин, и наскоро начертав конструкт, обрушил на тварь тонны две воды.
Пропитавшаяся водой земля зачавкала под ногами. Слизень растекся, превратившись в плоскую каплю и на глазах увеличиваясь в размерах.
Он пил разлитую воду!
— Отлично, теперь он подрос, — проворчала Ника.
— Продолжай! — крикнул я. — Лей, сколько можешь! Хуже не будет!
— Да, он не выплюнул воду обратно! — подхватил мою идею Азра. — Давайте попробуем напоить его вусмерть!
И Дин начал лить воду. Стоило только слизню зашевелиться в его сторону, как мы отвлекали этот студень на себя, и игра продолжалась.
Слизень стал огромным, как трехэтажный дом, и его верхняя часть приобрела почти стеклянную прозрачность. При малейшем шевелении от него в стороны разлетались мелкие брызги воды, хотя было совершенно непонятно, из каких отверстий она вытекает.
Тем временем к нам присоединилась Ли.
— Папенька — истинный змей, — хмыкнула она, изящным движением откинув волосы от лица. — Пошипел, позубоскалил — и сказал, что бессмертие его детеныша — это наши проблемы. По договору мы должны убить всех его отпрысков — и точка. Ян попытался его переубедить, но Офион непреклонен...
— Так он же вроде умолк?.. — озадаченно заметил я.
— Ну столько орать — кто угодно умолкнет, — цинично заметила Ли. — Ничего, сейчас полежит полчаса и очнется, будь уверен.
— Я больше не могу!.. — простонал вдруг Дин. — Сил не осталось!
И тут меня осенило.
— Стой, ничего не делай! — крикнул я. — Мы скормим демона этому слизню!
Я развернулся и поспешил за бедным бессмертным.
И, видимо, то ли как-то слишком быстро поспешил, то сделал это слишком шумно — но внимание слизня переключилось. Он колыхнулся следом за мной всем своим необъятным телом, и...
Бабах!!!
Звук был такой, будто снаряд взорвался.
А потом мне в спину плеснули крупные брызги. В воздухе запахло тухлой рыбой...
Вовремя я отвернулся, однако.
Обернувшись к друзьям, я увидел разметавшуюся по траве требуху, вонючую липкую жидкость на земле и осклизлые лохмотья лопнувшего слизня, повисшие на одежде, стволах деревьев и даже сверху, на ветвях.
— Какая мерзость! — сквозь зубы процедила Майя, вытирая перепачканное лицо рукавом и еще хуже размазывая полупрозрачный студень. — Тварь ублюдочная!..
— Рыбкой пахнет, — меланхолично заметила Ника, принюхиваясь.
— Я бы сказал — смердит, — мрачно констатировал Азра, которому почему-то досталось больше всего — тонкие розовые кишки обмотали его, как ленты патронташа.
— А демону опять не повезло, — хмыкнула Лилит. — Вот такие мы невезучие...
Тут невдалеке раздался отчаянный мат и хохот.
Мы обернулись на звук, и увидели Шрама с Тенью и Берном — к счастью, живым, но почему-то совершенно голым.
На плече Шрам волок безжизненно обмякшее существо с длинными женскими волосами, тонкими нежными руками и толстым чешуйчатым хвостом вместо бедер и ног.
— Седьмая! — победоносно крикнул нам Шрам, сбрасывая на землю свою добычу.
И когда она повернулась к нам своим личиком, меня чуть не стошнило — человекообразное лицо и грудь у нее покрывали грибные наросты и белесая паутина тонких травяных корней.
— Господи, это еще что такое?.. — проговорил я.
— Ну... некая фантазия на тему кикиморы и змеи одновременно, — невозмутимо сообщила Лилит.
— Которая почему-то решила закопать меня в землю живьем, напихав в рот и уши грибов! — со смехом крикнул Берн, прикрываясь руками. — Слушайте, а у кого-нибудь есть штаны запасные?..
— Да, а ну-ка признавайтесь, кто носит запаску на случай недержания и внезапного испуга? — хохотнул Бобер.
— Щас договоришься — с тебя сниму! — огрызнулся Берн.
Я с улыбкой только головой покачал, слушая их препирательства.
Берн живой, седьмая тварь побеждена. Красота!
Одно только огорчало — тело начинало наливаться неумолимой усталостью. Жутко хотелось жрать — не есть, а именно жрать, все подряд, без разбора! И выпить. Чего-нибудь ледяного, но горячительного.
Да и солнце заметно склонилось к горизонту, и теперь его лучи, пробивающиеся сквозь листву, казались оранжевыми.
Хорошо, что мы опять в сборе, и нам осталось уложить только троих.
Я обернулся на костер.
Медведь все сидел в той же позе — опустив лапы и свесив башку на грудь. Янус подбрасывал в огонь очередную порцию дров, и, кажется, был доволен.
Я улыбнулся еще шире.
Остался последний рывок! Семерых уложили, и уж с оставшимися тремя как-нибудь да справимся.
А потом — жрать, пить и спать!..
На этой оптимистичной ноте где-то невдалеке прогремел очередной хлопок.
Следом — еще один.
И еще.
— Если вдруг кто-то успел расслабиться, то это вы напрасно, — проговорил Азра, отдавая Берну снятый с себя плащ.
Тот сразу закутался в него, в мгновение ока превращаясь из типажа «жертвы», а «типичного городского маньяка».
Мы все напряглись, забряцали ножнами, готовя оружие.
Раздалось утробное рычание, звуки тяжелых лап по земле — и через минуту меж стволов показался трехметровый глянцево-рыжий пес с двумя головами. Увидев нас, гигант воинственно расставил лапы и, хищно оскалившись, угрожающе опустил голову, готовясь к броску.
А следом за ним, раздвигая ветви, на наш огонек вышел классический олимпиец, высокий и прекрасный, как статуя в музее.
У него были золотые волосы, правильное лицо, бронзовое от загара и налитое силой тело и здоровенный топор в правой руке.
Интересно, он прямо с этим топором вместе вызревал? Вот это папаша у него! Надо отдать должное: Офион — не просто бог, он прямо титан! И яйца у него соответствующие.
Единственное, что немного портило впечатление — это янтарная чешуя пониже
