смотревшего на людей с оружием вокруг нескольких машин на улице, вдруг расширились:
— Сеньор Гевара? Сеньор Эрнесто Че Гевара?
— Да, это я. Можно, я посмотрю дом?
— Святый боже, я знал, что раньше здесь жила семья Гевара, но никогда не думал, что это вы! — несколько невпопад пробормотал хозяин. — Конечно, проходите, будьте моим гостем!
За полчаса Че облазал весь небольшой дом и участок от силы на девяти сотках и даже выпил предложенного мате. Хозяин составил ему компанию, но предварительно всучил Васе фотоаппарат и попросил сделать снимок на память. Так их Вася и щелкнул — расслабленных, в креслах, с мате-поро в руках.
— Местная олигархия через связь с империализмом порождает ту самую «недоразвитость», которая приводит к нищете и безработице, — перешел Че к экономической части выступления. — Феномен низкой зарплаты и безработицы создаёт порочный круг, так возникает общий знаменатель всей ситуации от Рио-Браво до Южного полюса, феномен, достойный того, чтобы писаться с большой буквы, и лежащий в основе любого научного анализа социальных явлений континента: Голод Народа.
В Росарио их встретил Эрнесто Гевара-старший и Вася впервые увидел, как у Че на глазах сверкнули слезы: его мать, Селия, не дожила до этого дня. Отец и сын обнялись и молча стояли, похлопывая и поглаживая друг друга, а потом вдруг разлепились и заговорили одновременно, что вызвало смех обоих. Они говорили и говорили, пока не появился человек Уолша — приехал Перон, нужно идти на встречу.
С генералом, помимо Марии Перон и ближайшего окружения, приехали и президент Кампора, и целый предвыборный агитпоезд. Перон, понахватавшийся в Европе новых выборных технологий, позвал с собой молодых, но уже известных певиц Мерседес Соса, Начу Гевара и актрису Марию Ванер. Однофамилица Че, худенькая, с огромными глазами, Васе напомнила манекенщицу Твигги, от которой писали кипятком Ив Сен-Лоран и другие парижские модельеры.
Весь табор, едва перезнакомившись, отправился на ипподром в Парке Независимости, где, как и в Кордобе, уже построили временный подиум, только раза в два больше — выступающих набралось человек двадцать, если не тридцать. Застрекотала камера Моники Эртль, первым, после краткого представления, начал говорить Че, а Вася настороженно оглядывал забитые зрителями трибуны и пустые крыши домов за оградой ипподрома. Не дай бог…
— Наш континент обладает богатейшими ресурсами, но их за бесценок скупают империалистические страны. Именно поэтому наша стратегическая цель это новая индустриализация! — голос Гевары гремел все сильнее и сильнее. — Даже если мы установим полную демократию, сама структура экономики будет тащить нас вниз, на дно, а промышленно развитые страны будут выкачивать из Латинской Америки ресурсы. Новые заводы, фабрики, комбинаты — вот наш путь!
Собравшиеся ответили криками поддержки. Вокруг трибуны суетились фотографы, стараясь повторить удачу Альберто Корды — Че явился в своем хрестоматийном образе, в берете со звездочкой и разлетающимися патлами. Перон широко улыбался и добродушно помахивал рукой в ответ на возгласы из толпы, Вася торчал чуть позади, во втором или третьем ряду — ну какой из него оратор?
Момента первого выстрела никто не уловил.
В шуме толпы грохнуло раз, другой и Че, замолкнув на полуслове, начал заваливаться назад, но прежде, чем он упал, рядом рухнул Уолш, забрызгав окружающих кровью.
Взвизгнула и лишилась сознания Мария Перон. Сам генерал раскрывал и закрывал рот, дрожащей рукой пытаясь нащупать и убрать с щеки плеснувшие на него мозги.
Сердце ушло в пятки.
С противной слабостью в коленках и внезапно пересохшим ртом Вася замер в ожидании третьего выстрела.
Первым рядом с подиумом среагировал Ильич, мгновенно просчитавший траекторию. Он сдернул микрофон и заорал:
— Стрелок на крышах! Убейте его!!!
Тысячи лиц повернулись в указанном направлении, десятки боевиков, на ходу доставая оружие, рванулись туда же. Почуяв, что не успеть, Ильич просто выхватил «скорпион» и полоснул очередью в сторону авениды Лагос. Его поддержали еще несколько стволов, толпа колыхнулась, раздались женские крики…
Паника!!!
Вася с ужасом понял, что если сейчас не сделать нечто решительное, начнется настоящая паника и люди кинутся на выход, давить друг друга. Он сглотнул, раздвинул склонившихся над убитым Че и шагнул к микрофону, чуть не упав из-за дрожи в подгибающихся ногах.
— Аргентинцы! — голос дал противного петуха.
Вася смахнул внезапно выступивший пот, кашлянул и вдруг даже не запел, а начал выкрикивать слова:
— Y ahora! El pueblo! Que se alza! En la lucha! Con voz de! Gigante! Gritando! Adelante!
И замершая на мгновение толпа ответила сперва одиночными, а потом все более и более громкими голосами:
— El pueblo! Unido! Jamas sera vencido! El pueblo! Unido! Jamas sera vencido!
Кто первым запел на ипподроме, углядеть не удалось, а вот на трибуне к микрофонам почти одновременно протолкались Мария, Нача и Мерседес.
Взглянули друг на друга и запели хором:
За горе всех сестёр, невест и жён,
За каждый крик, за каждый детский стон,
За кровь поэтов, слёзы матерей
Не может быть прощенья и пощады.
Становись в наш строй и с нами вместе пой,
Плечом к плечу пойдём в последний бой!
Y ahora el pueblo que se alza en la lucha
Con voz de gigante gritando: adelante!
El pueblo unido jamas sera vencido!
El pueblo unido jamas sera vencido!
Глава 23 — Как полюбить атомную бомбу
Вася орал припев вместе с ипподромом и с каждым выкриком заглушал горе и отчаяние. А энергия единого порыва тысяч людей вливалась в него и требовала выхода, и стоило только песне закончиться, как он свалил от микрофонов.
Кампора уже распорядился вызвать медиков, так что Вася первым делом послал людей восстановить порядок — в горячке стрельбы разнесли все крыши и половину окон на авеню Ларгос, дай бог, чтобы посторонние не пострадали. Ильичу с милисиано касик передал приказ обыскать близлежащий квартал, вдруг стрелок был не один.
Габриэль подсказал, что самовольные ополченцы сейчас начнут громить полицейские участки, разоружать и разгонять полицейских — Вася тут же направил несколько групп герильеро взять процесс под контроль, организовать стихию в подобие отрядов и наладить патрулирование. Иначе даже не криминал, а вийерос, жители трущоб, разнесут город по клочкам.
Понемногу отходили от шока и включались в процесс члены городского управления во главе с интенденте, как здесь называли главу муниципалитета. Секретарь по общественному порядку уже разворачивал экстренный штаб в помещениях ипподрома, от конюшен притащили попону накрыть тела, а девушки пели.
И с ними пел весь стадион — «Марш перонистов», народную «Зафрера», «Песню для всех» и снова «Когда народ един»
Когда тело Че накрыли
